Бремя империи

Афанасьев Александр

Почти сразу Сноу нырнул в проход между домами, шумно дыша, пробежал через него, выскочил на другую, соседнюю улицу. Под истерический вой клаксонов и крики водителей, обнаруживавших близкое знакомство с его мамой и другими родственниками, Сноу перебежал улицу и вбежал в лавку, которую держал старьевщик Али…

Али, который уже давно «принимал гостей», лишь только коротко кивнул, подтверждая, что все чисто. Своим ремеслом он занимался уже лет пятьдесят, и на него мало кто обращал внимание — даже полиция…

Сноу прошел за едва заметную дверь и оказался в небольшой комнате, заваленной разным мусором — по крайней мере, выглядело это точно как мусор со свалки. А еще в комнате был большой шкаф — и мало кто знал, что этот шкаф в полу имел люк, закрывающий ход под землю…

Ход

был неудобный — никакого освещения не было, и приходилось больше трех метров спускаться вниз по установленной вертикально лестнице, наугад ставя ногу. Для человека, который не так давно употребил больше литра крепкого спиртного, задача спуститься вниз и не свернуть при этом шею и вовсе усложнялась — но делать было нечего. Сноу, пачкая костюм, встал сначала на колени, потом опустил ноги в узкий неудобный люк, нащупал ступени. Делать было нечего — помянув мысленно недобрым словом Карвера, британец полез вниз…

И все-таки сорвался. Произошло это на самых последних ступеньках — но все равно, когда соскользнула нога, британец на мгновение ощутил прилив дикого, инквизиторского страха, словно кувалдой выбившего из него остатки хмеля. Тяжело и шумно он упал на вытоптанный до каменной твердости земляной пол тоннеля, грязно выругался — и вдруг ощутил противный стальной холод ствола, приставленного к голове….

— Сноу, — представился он.

Стражи тоннеля, что прятались в темноте, никак не отреагировали — они ждали сообщения от сообщников, занимающих наблюдательные позиции наверху, на улице, что все чисто. Если на улице появится полиция, казаки или того хуже — армейская спецгруппа, Сноу предстояло умереть первым. Или стать заложником — а это значило только несколько лишних часов жизни. Аль-Каида не щадила ни заложников, ни предателей…

— Нормально… — хрипло донеслось из темноты по-арабски, и Сноу перевел дух. Каждый раз, когда он спускался в это или другое подземелье, таких подземелий было много, ему было не по себе…

— Я должен встретиться с Пророком.

— Но захочет ли Пророк встретиться с тобой? — спросили из темноты.

— Захочет, — уверенно ответил Сноу, хотя сам в этом был совершенно не уверен. Пророк — он же Осама Бен Ладен — не являлся агентом ни британской, ни американской разведки. Он представлял тайное объединение очень богатых и при этом фанатично преданных исламу людей. Помимо этого, их объединяла умело скрываемая ненависть к русским и желание создать собственное государство, где они будут жить по своим и только своим, не навязываемым из Санкт-Петербурга законам. Эти люди не были глупы, они прекрасно понимали, что, не имея поддержки, дипломатической и военной, такое государство не выживет. Поэтому они и вступили в сговор с Британией, договорившись о том, что новообразованное государство признает себя британским протекторатом. Британии же крайне нужна была нефть, и такое развитие событий ее бы более чем устраивало. Но от этих людей Востока — непонятных, скрытных, фанатичных — можно было ждать чего угодно. Поэтому каждый раз, встречаясь с Пророком, Сноу не был уверен в том, что к концу встречи его голова останется на плечах. Сатанинская жестокость исламских экстремистов была хорошо известна — самое малое, что они могли сделать с врагом, — отрезать ему голову…

— А когда кончатся месяцы запретные… — начал невидимый голос, и Сноу понял, что стражи по-прежнему ему не доверяют и намерены провести последнюю проверку, заставив его вспомнить некоторые строки Корана. Первая же ошибка могла закончиться смертью…

— То избивайте многобожников, где их найдете… — продолжил Сноу.

— Захватывайте их, осаждайте их…

— Устраивайте против них засаду во всяком скрытом месте… [123]

123

Это отрывок из так называемых «Стихов меча» — ваххабитской книжицы, прославляющей убийства и терроризм. Отрывок вырван из Корана, сура 9, аят 5. В предыдущем, четвертом, аяте сказано «Кроме тех многобожников, с которыми

вы заключили союз, а потом они ни в чем пред вами его не нарушили и никому не помогали против вас! Завершите же договор с ними до их срока: ведь Аллах любит богобоязненных». Однако ваххабиты предпочитали читать Коран урывками.

— Брат наших братьев, ты наш брат, — прозвучало наконец долгожданное из темноты, и Сноу перевел дух.

— Аллаху Акбар.

— Дорогу ты знаешь? Фонарик дать?

— Неплохо бы…

Рука из темноты помогла подняться на ноги — потолок в подземном ходу был высокий, позволял передвигаться, не пригибая головы — та же рука протянула мощный аккумуляторный фонарик. Сноу включил его — мощный луч белого света высветил уходящий во тьму ход, заканчивающийся черт знает где…

— На сегодня — девять… — произнес из темноты тот же голос.

— Аллах да пребудет с вами, — поблагодарил невидимых стражей Сноу так, как это было принято здесь.

— И с тобой, брат, да пребудет благословение Аллаха.

Подземный ход не был прямым — в нескольких местах он резко поворачивал, перекрывался щитами с бойницами — укрепление было выстроено на совесть. Наступающие вынуждены были бы стрелять максимум двое одновременно, а возможности маневра для укрытия от ответного огня не было никакого. Впрочем, если бы русские узнали о местонахождении этого подземного убежища — это вряд ли бы помогло обороняющимся здесь. У русской армии на вооружении были специальные спаренные заряды взрывчатки — если нужно было идти в подземный ход, — сначала туда опускали их и подрывали. Верхний заряд взрывался на пару миллисекунд быстрее нижнего, более мощного — и создавал пробку газов, закупоривающих лаз. В результате вся энергия взрыва второго, более мощного, заряда шла в лаз и все, кто был внизу, погибали от смертельного избыточного давления. Были у русской армии и другие приемы выкуривания террористов из нор, познакомиться лично с которыми Сноу никак не хотел.

У самой двери — Сноу считал шаги, и получалось, что он прошел под землей больше ста метров, — его уже ждали. Дверь была не впереди, а сбоку, слева. Впереди, прямо перед ним был тупик, перекрытый щитом из бронированной стали. За щитом стояли прожектор и ротный пулемет, там постоянно дежурили двое. Только на то, чтобы преодолеть это препятствие, даже спецназу понадобилось бы несколько минут и несколько трупов.

На мгновение вспыхнул прожектор, ослепив его, и снова погас. Те, кто дежурил у входа в тоннель, передали сюда, что идет человек.

— Три, — проговорили из темноты.

— Плюс шесть, итого девять, — ответил Сноу. Пароль — стоит хоть на одну единицу ошибиться, и британца бы уже искромсал пулемет.

За дверью — тоже сделанной из хорошей толстой стали и с глазком — было несколько комнат. Если бы не отсутствие окон и некая затхлость воздуха — нормальную вентиляцию незаметно сделать было сложно, можно было бы предположить, что находишься в дорогом и роскошно отделанном доме. Берберские ковры на полу и на стенах, дорогое художественное оружие, низкие пуфы вместо стульев. Вместо одной из стен висела плотная, слегка покачивающаяся шторка из дорогой, разрисованной прихотливыми узорами ткани — а что скрывалось за ней, ведомо было одному Аллаху. С потолка лился ядовито-яркий свет люминесцентных ламп.

Человек, которому в детстве дали имя Осама, но сейчас его чаще звали Пророк, сидел, поджав под себя ноги, в углу комнаты, на ковре. Перед ним вкусно исходил дымком большой старинный чайник, рядом стояли чашки и тарелка с закусками. Держа в руках пиалу с чаем, Осама внимательно смотрел на британца.

Осама был высоким, худым, с благообразным, чуть удлиненным лицом и внимательными черным глазами. Одевался он всегда в одно и то же — в длинную белую арабскую галабию, иногда набрасывая поверх нее армейскую камуфляжную куртку. Оружия он при себе не имел никогда, но имел нескольких фанатично преданных ему телохранителей, не отступавших от него ни на шаг. Все личные телохранители Пророка, входившие в ближний круг охраны, были британского происхождения — арабам Осама не доверял.