Бремя власти: Перекрестки истории
Шрифт:
Ответственность царя двоякая: перед народом он представляет власть Божию, перед Богом представляет народ. Эта взаимосвязь столь крепка, что за царские грехи наказывается народ («за царское согрешение Бог всю землю казнит, за угодность милует»), причем царский грех оценивается Господом более жестко и сурово – «народ согрешит – царь умолит, а царь согрешит – народ не умолит».
Новозаветное христианство четко отделяет власть божественную от власти земной: «Богу – Богово, Кесарю – кесарево». Христианство, как писал Н. Бердяев, не отрицает царства Кесаря, а признает его как особую сферу бытия, отличную от Царства Божьего, но для целей Царства Божьего нужную. Церковь Христова имеет свою собственную основу, независимую от стихий этого мира, она живет по своему собственному
Первые Отцы Церкви утверждали, что царь поставлен Богом над человеками только для справедливого суда. Как пишет Н. Н. Алексеев, они «считали правовое истолкование монархии – именно взгляд на царя как на связанную правом высшую должность – единственно подобающей христианству теорией царской власти. Или в современных терминах, они считали совместимым с Христовым учением взгляд на царство как на государство правовое» [2;57]. Царские приказы и повеления следует исполнять, пока они не вступают в противоречие с божественными заповедями, а бояться надлежит одного только Бога.
Идеи Ивана Грозного нашли свое продолжение в теориях Н. М. Карамзина, создавшего наиболее цельный образ идеального русского государя – строгого и доброго отца, мудрого и осторожного водителя своих детей, крепкого в православной вере и отстаивании заветов старины; позже – в сформулированной графом С. С. Уваровым триаде – «Православие, Самодержавие, Народность».
Д. Хомяков, раскрывая формулу Уварова, утверждал, что самодержавие является частью духовного организма русского общества: «Самодержавие есть олицетворенная воля народа», а власть – не право или привилегия, а обязанность, которую несет одно лицо, освобождая тем самым весь народ от этого бремени, поэтому «царь совершает великий подвиг самопожертвования для целого народа».
Л. А. Тихомиров, обобщив концепцию Грозного, объявил ее идеалом, вытекающим из чисто православного понимания жизни. Из этой главной идеи Грозного Тихомиров вывел основные принципы царской власти, и первый из них – самообладание,ибо, не управляя собой, нельзя править другими. Другие важные принципы – умеренность, справедливость, законность, осознание своего долга.Царь не может злоупотреблять своей властью, из личных побуждений заменяя ее произволом, так как он – только исполнитель высшей воли, орудие Божественного правосудия.
Царь, как верховный правитель, призван контролировать соблюдение законов и правил подданными. В этом состоит его долг и обязанность. Хотя самодержавная власть сама издает законы, она также должна им подчиняться и охранять до тех пор, пока не изменит или не отменит их. «Закон есть совесть верховной власти, – пишет Л. А. Тихомиров, – царь – как бы машинист, следящий за ходом одухотворенной машины, и обращаться с ней произвольно не может, ибо это означает спутать все части механизма, а затем и взорвать и саму машину» [49;431–432].
Поскольку самодержавная власть сниспослана Богом, а не делегирована народом, то не существует правана власть, а лишь обязанностьвласти. В идеале царская власть должна быть духовно подчинена церкви, а царь обязан руководствоваться не собственной волей, но Божьей. Главным условием прочности самодержавного правления является единство верований царя и народа.
Такова теория.
Но если мы вспомним историю России – всю череду царей и правителей, самозванцев и фаворитов, заговорщиков и прямых преступников, всю чехарду придворной суеты, происходящей на вершине высокой пирамиды
165
В. Гиляровский так охарактеризовал политическую обстановку своего времени: «В России две напасти: внизу – власть тьмы, а наверху – тьма власти».
Московские государи получили идеологическое обоснование своей власти не только от Византии, но и от восточной языческой монархии. С XV века самой мощной струей в «потоке» складывавшейся российской государственности стала азиатская, ордынская традиция – соединившись с византийской, она придала русской власти форму самодержавия, объединившего в себе функции и царя земного, и царя небесного – в отличие от Запада, где существовал некий диалог на равных между светской властью и церковью – пусть даже полный конфликтов и противоречий. Если в средневековой Европе взаимоотношения государства и церкви складывались по типу «двух мечей» – папы и императора, то для России характерна модель, не предполагавшая ни ограничения, ни разделения светской власти.
Россия, по словам Владимира Соловьева, выбрала царство Кесаря – царство Ксеркса, а не Христа: на ордынско-византийском «фундаменте» было построено государство-храм, в котором христианство, признающее свободу и независимость личности, стало религией господства над личностью. В XV–XVI веках в общественном сознании складываются и укрепляются идеи о неограниченности и самостоятельности верховной власти. По словам Н. М. Карамзина, самодержавие укоренилось изнутри. Всякая власть была излиянием власти монарха, и никто, кроме государя, не мог ни судить, ни жаловать. Имущество и самая жизнь зависели от царского произвола, и самым почетным титулом в России стало звание царского слуги.
Власть московского государя имела ярко выраженный патримониальный характер, имея прямое происхождение из вотчинной власти XIV–XV веков. Как в свое время удел и вотчина были наследственной собственностью князя, так и Московское государство, и постепенно вся Русская земля стали как бы царской «вотчиной». Иван Грозный считал себя владельцем своей земли, и подданные воспринимали государство как хозяйство государя (вспомним ответ Николая II на вопрос всероссийской переписи – в графе «род занятий» он написал: «Хозяин земли русской»).
Н. Н. Алексеев отмечал, что на протяжении веков в политическом сознании народа идея государства сливалась с лицом государя, как в частном общежитии домохозяин юридически сливается со своим домом. Таким образом, в России политическая власть представляет собой как бы продолжение права собственности. Тип правления в России – патриархальный, отеческий по своей природе (отсюда – «отечество», «отчизна»), при котором, по образному выражению В. О. Ключевского, «государство пухло, а народ хирел». [166]
166
По мнению В. О. Ключевского, «самодержавие – не власть, а задача, т. е. не право, а ответственность. Задача в том, чтобы единоличная власть делала для народного блага то, чего не в силах сделать сам народ через свои органы. Ответственность в том, что одно лицо несет ответственность за все неудачи в достижении народного блага. Самодержавие есть счастливая узурпация, единственное политическое оправдание которой – непрерывный успех или постоянное уменье поправлять свои ошибки или несчастия. Неудачное самодержавие перестает быть законным. В этом смысле единственным самодержцем в нашей истории был Петр Великий. Правление, сопровождающееся Нарвами без Полтав, есть nonsense» [29; 443].