Брежатые. Тайна пшеничных лабиринтов

Саблина Наталья

Геймер провёл по экрану пальцем, вводя графический ключ. Но тот не совпадал.

– Что за чёрт! – взбесился Антон. – Этого быть не может! – нервничал он, пытаясь в очередной раз войти в меню.

– Ладно, успокойся. Ну, бывает, забыл.

– Ничего я не забыл! Это бред какой-то! Мы пропали! – схватился он за голову. – Я так и думал. Вот свяжись с вами искателями. Сидел бы лучше дома, в приставку играл!

– Так я тебя и не заставлял! Ты сам привязался! – парировал Мишка.

Внезапно, совсем неподалёку

завиднелись блуждающие огни. Мишка и Антон переглянулись и, не сговариваясь, побежали вперёд.

– Это, наверное, нас ищут, – предположил Краб, влача за собой велосипед.

– Сомневаюсь, что так быстро. Думаю, там жилая деревня, а мы вышли с другой стороны.

Странное поле сменилось просёлочной дорогой. Огни пропали из виду, но под ногами угадывался путь с аккуратно притоптанной травой. Вскоре, вблизи очертился покосившийся дом.

– Ну что, здесь и переночуем, – пошутил Мишка, настороженно приближаясь к старой избушке. – Согласен? Это лучше же, чем блуждать по окрестностям в темноте. Наткнёмся ещё на бродячих псов.

– Нет уж! Я на это не подписывался. Я собирался до Хмаровки! А ты, куда меня привёл?!

– Так и иди обратно! – не сдержался Мишка. – Кто ж тебя держит?! И вообще, какие ещё предложения?! – недоумевал Кравцов.

Крабров недовольно выдохнул, и положил, велик на землю.

Избёнка встретила их тягучим и жалобным скрипом полуоткрытой двери. Ржавый болтающийся на дужке замок, глухо бился об доски.

– Похоже, что это и есть избушка Ерофеича, – сказал Мишка, проходя под свисающей с одного края притолокой.

– Да, можно сказать, что мы в древнем храме, – съязвил Антон.

– Слушай, какой ты вредный! – ответил Мишка, освещая сплошь побитую шашелем избу.

Посредине комнаты стоял длинный дощатый стол, в углу перевёрнутая вверх дном бочка. Окна выбиты, лишь лохмотья обветшалой серой шторки телепались внизу. Легкий ветер возился с клочьями чей-то шерсти, разбрасывая их по углам захудалой избёнки, наполненной таинственным шорохом и смрадным запахом.

– Уже стемнело. Всё равно ничего не найти, – расстроился Мишка, оглядывая дом. – И он осветил фонарём стену, утыканную гвоздями – кое-где на них висели ржавые скорняжьи инструменты: обрубки железных кос, гнутые концами вниз чёски, пинцеты, покорёженные щипцы для вытяжки шкур. – У меня в рюкзаке есть палатка.

– Я здесь не засну, – мрачным голосом произнёс Крабров. – Давай домой пойдём…

– А я не рискну блуждать по полю. Исчезнем ещё, как Егора мама, – ответил Мишка.

Внезапно в окно с писком ворвалась летучая мышь. Искатели шмякнулись на пол, а вампирёныш на мгновенье застыл, но вскоре бесшумно вылетел в окно.

– Наверное, они здесь ночуют, – сказал Мишка и осветил фонарём потолок.

– У-у-у-! – простонал Краб.

Под потолком гнездилась целая колония рукокрылых, вперив мелкие чёрные глазницы

в непрошеных путников.

– Дёру отсюда! – прошептал Мишка.

– Куда? – прохрипел Антон.

– Во двор.

И они выбежали по скрипучим ступеням на улицу. Молодой месяц желтел на темном полотне небосвода, отбрасывая холодный свет на подсолнух с понурой шляпкой. Приятели присели на скрипучую лавочку и, не сговариваясь, некоторое время молчали.

– Когда-то у скорняка и огород тут был, – нарушил тишину Мишка, приметив, покосившийся заборчик перед огородом.

– Ага. Вон, там, вдали желтеет что-то, – прищурился Краб. – Может тыква?

– Не может. Кто бы её здесь сажал? Кругом глушь, – отмёл предположение геймера Мишка, а сам всмотрелся в темноту, где действительно что-то мерцало.

Затем промелькнули зелёные огни.

– Ты видел? – подскочил Антон.

– Виидееел, – растянул в удивлении гласные Мишка.

– И что это? – сглотнул Краб. – НЛО?!

– Нет. Это бесовские или блуждающие огни. – Мишка привстал. – Жюль Верн нам рассказывал. По поверьям они появляются на кладбищах, в полях и болотах, но, нередко, – повернулся он Краброву, – над кладами. Возможно, это духи. Или душа скорняка Ерофеича ведет нас к сокровищам.

И Мишка шагнул вперёд, как зачарованный. Открыл кривую калитку ветхого заборчика.

– Ты куда? – прохрипел Антон.

– К ним, – ответил Мишка и включил фонарик.

– Я не пойду.

– Ну и стой тут один! Только тихо, – прошипел Кравцов. – Жди.

Краб чуть не взвыл от негодования, не желая оставаться в полном одиночестве. Через мгновение он уже дышал Мишке в спину. Подростки шли вперёд, освещая фонариком, появившиеся то здесь, то там стройные огородные грядки.

– Что за ерунда! Откуда здесь огород? – сказал Кравцов.

Вдруг некто прошмыгнул у его ног, недовольно бурча.

Мишка выронил фонарик, свет которого упал на куст картофеля.

Там стоял бородатый коротышка с пупырчатым лицом и большим овальным носом. Коротышка сердито забормотал и скрылся в листве.

– А-а-а-а-а, – ломанулся к избе Антоха. Запнулся, упал.

Мишка стоял как вкопанный. Он изумлённо наблюдал, как сразу в нескольких местах огорода появились зелёные вспышки. Яркими парами они собирались вместе в единый круг.

Мишка медленно попятился.

– Я жжже говорил тебббе, – произнёс Антон, едва ворочая языком. – Это – инннопланетное втторжжение.

Тем временем зеленоглазые собрались в кучу, и в мёртвой тишине послышался монотонный таинственный шепот.

– Ты слышишь? – спросил Антон. – Они обббщаются. Сейчас они посссовещаются и сожрут нас. Надо сматываттться. Я уже видел подобное в одном гейме.

– Видел он. Меньше в компьютерных играх сидеть надо, – буркнул Кравцов, в то время как у Краба уже зуб на зуб не попадал.