Бриллиантовая рука

Иванов Виктор

«Наверное, нужно выпить что-нибудь успокоитель­ное,— подумал Семен Семеныч.— Интересно, где Надя держит лекарства? »

Он повернулся к спящей жене и уже открыл было рот, чтобы спросить, но вовремя опомнился.

«Зачем ее тревожить? — пронеслось в голове.— Снова начнет волноваться, а что я ей объясню? Нет, пускай спит, я и сам найду».

Тихонько подойдя к кровати, он засунул ноги в тапочки и поплелся на кухню.

По-прежнему ярко светила луна, все предметы были хорошо различимы, и Семен Семеныч, не включая

лампу, сразу прошел к шкафчику, в котором, по его представлению, должны были храниться медикаменты. Открыв узкую белую дверцу, он начал шарить глазами по полкам. Взяв в руки один из небольших стеклянных пу­зырьков, он поднес его. к глазам и с трудом прочитал эти­кетку. То была уксусная эссенция. Поставив на место бутылочку, он продолжил поиски.

Здесь было все, что обычно стоит в шкафчиках у раде­тельных хозяек: соль, перец, чай, сахар, пшено, макароны и другие не менее необходимые продукты. Семен Семеныч неторопливо переставлял с места на место коробочку за коробочкой, баночку за баночкой, пакетик за пакетиком. В какой-то момент его рука в полутьме задела и едва не повалила на пол бутылку, которая была повыше осталь­ных. Он подхватил ее и собирался поставить на место, но, взглянув на этикетку, задумался. То была початая бутылка коньяка. Он вспомнил, что сам откупорил ее перед отъ­ездом, когда к нему пришел попрощаться давний приятель. Они тогда выпили по рюмочке, и бутылка мирно отправи­лась на прежнее место.

«А что, если...— пронеслась пока еще неясная мысль.— Нервы успокаивает... Где это я недавно слышал об этом?»

Он вспомнил слова капитана корабля и его полезный совет.

«Выпью, пожалуй, рюмочку. Всего одну,— сказал сам себе Горбунков и открыл шкаф, в котором стояли рюмки.— В такой ситуации лучшего лекарства не придумать. Может быть, после этого мне удастся заснуть».

Выставив небольшую хрустальную рюмку на стол, он наполнил ее янтарной жидкостью. Однако бутылку поче­му-то сразу убирать не стал. Присев на табурет и подумав еще несколько секунд, он осторожно взялся кончиками пальцев за высокую граненую ножку рюмки.

«Вот сейчас выпью капельку и пойду спать»,— снова подумал он и поднес рюмку ко рту.

В нос ударил резкий запах коньяка. Семен Семеныч поморщился, но отступать было поздно.

Внезапно его ослепил яркий свет зажженной лампы. Семен Семеныч от неожиданности чуть не выплеснул конь­як на себя. _

На пороге кухни стояла Надя. Накинув на плечи цвета­стый домашний халат, она зябко поежилась и со страхом и удивлением смотрела на мужа. Постепенно удивление в ее глазах переросло в ужас.

— А, Надя... это ты...— только и смог произнести за­стигнутый врасплох Горбунков.

— Сеня! — в отчаянии прошептала она.— Сеня, что ты здесь делаешь?

— А в чем дело? — невинно спросил он.

— Сеня, что с тобой? Он пожал плечами:

— Да ничего особенного, Надюша. Не спится что-то. Наверное, переутомился

с дороги.

Она нетвердым шагом, словно находилась в полуобмо­рочном состоянии, пересекла кухню и приблизилась вплот­ную к Семену Семенычу. Он так и оставался стоять на прежнем месте с поднятой рюмкой.

Подойдя вплотную, Надя долго и пристально вглядыва­лась в его лицо. Перепуганный насмерть Семен Семеныч также не мог найти в себе силы, чтобы отвести взгляд от ее глаз. Наконец, она с горечью спросила:

— Сеня, ты начал пить? Но почему? Ведь я всегда так гордилась тем, что мой муж непьющий, когда крутом все так много пьют.

— Что ты, Надюша! — воскликнул Горбунков.— Как ты могла подумать?

— Что уж тут думать,— со слезами в голосе сказала Надя и покачала головой.— Все ясно и так.

Но тут Семен Семеныч удачно нашелся. Или, во всяком случае, так ему показалось. Неожиданно улыбнувшись, он приподнял рюмку повыше, словно произнося тост, и сказал:

— Врачи рекомендуют... В качестве снотворного. «Для дома, для семьи».:. В «НЕДЕЛЕ»... Читала?

Решив, что проблема снята, он поднес снова рюмку ко рту, но жена властным жестом остановила его, положив теплую ладонь на кисть его руки. Горбунков покорно опустил рюмку на стол, так и оставшись стоять перед нею в растерянности.

Надя опустила глаза и тихо приказала:

— Сядь!

Он сел. Она пододвинула второй табурет и присела возле него. Проникновенно и грустно глядя на мужа, Надя неожиданно спросила:

— Скажи, что у тебя все-таки с рукой? Опершись локтями о стол, Семен Семеныч скрестил пальцы и привычно пробубнил:

— Поскользнулся. Упал. Закрытый перелом. Потерял сознание. Очнулся — гипс...

— Это я уже слышала,— нетерпеливо перебила его Надя.— А теперь я хочу знать правду.

— Какую правду? — насторожился Семен Семеныч. Она снова легонько прикоснулась к его руке:

— Не надо меня щадить, Сеня. Повторяю: я хочу знать правду.

— Но ты ее уже знаешь... Неожиданно она повысила голос:

— Говори, что у тебя с рукой? Однако Семен Семеныч не сдавался:

— Вот я и говорю: шел по улице. Поскользнулся. Упал. Закрытый пере...

Он запнулся, заметив необычное выражение ее глаз. Но, почти сразу же подавив растерянность, неловко поднял кверху правую руку и, словно ставя последнюю точку в разговоре, сказал:

— Ну... вот и все.

Спасительная рюмка все еще стояла на столе, и он снова потянулся к ней рукою. Однако жена и на этот раз решительно пресекла его жест. Осторожно отодвинув рюм­ку, она укоризненно покачала головой:

— Не умеешь ты врать, Сеня!

Он беспомощно вздохнул и уставился глазами куда-то в угол, где стояли под раковиной пустые баночки из-под сметаны. Но очередное заявление жены неожиданно ошеломило почти уж было успокоившегося Горбункова:

— Я знаю, что у тебя там!