Бриллиантовая рука

Иванов Виктор

иностранных сигарет, которую он купил в подарок одному из своих сослуживцев. Осторожно нащупав пачку, он достал ее, кое-как распечатал и вытащил сигарету. Только крайнее отчаяние и страх могли заставить некурящего Горбункова это сделать.

«Почему он не взял попутных? — думал он, разминая в дрожащих пальцах сигарету.— Нет, это не таксист! Это бандит!»

Тем временем водитель повернулся на мгновение и бросил мимолетный взгляд на своего пассажира. Сняв правую руку с руля, он полез в карман и, продолжая смотреть на дорогу и управляя левой

рукой, правую отвел назад.

Семен Семеныч опустил глаза. Увидев направленный на себя пистолет, он похолодел от ужаса. Вороненая сталь тускло поблескивала в полутьме, грозя в любой момент выпустить огненный сноп, несущий смерть. Итак, терять было больше нечего.

Издав крик ужаса, повинуясь не то охватившему его страху, не то природному чувству самосохранения, Семен Семеныч молниеносно размахнулся тяжеленной рукой, которая почему-то в этот момент оказалась освобожденной от повязки, и нанес ею удар сокрушительной силы, который пришелся как раз по голове таксиста. Взвыв от боли и неожиданности, тот выронил руль, и машину завертело волчком на самом центре безлюдного перекрестка. Однако Семен Семеныча теперь мало тревожила вероятность аварии. Не помня себя, он привстал и навалился всем телом на бандита. А в том, что перед ним сидел бандит, у него больше сомнений не было.

Завязалась борьба не на жизнь, а на смерть. Зажав пытавшемуся что-то кричать таксисту рот ладонью правой руки, Семен Семеныч левой наносил тому все новые удары. И откуда только в смиренном и деликатном Горбункове нашлось столько силы, темперамента и злости? Еще немного — и он убил бы своего обидчика, если бы тот, каким-то неимоверным усилием освободив свой рот, не успел выкрикнуть:

— Семен Семеныч! Меня прислали, чтобы помочь! Я капитан службы госбезопасности!

— Я вам не верю! Не верю! — кричал Горбунков, не в силах остановиться. Правда, удары он теперь наносил не с прежней рьяностью и мощью.

Наконец, Семен Семеныч устал и безвольно откинулся на спинку сиденья.

— давно меня так не отделывали, Семен Семеныч,— миролюбиво сказал капитан, прикладывая носовой платок к подбитой щеке, по которой текла алая струйка крови.— Во многих перепалках мне приходилось бывать, но схватка с вами, пожалуй, запомнится на всю жизнь.

Отдышавшись, Горбунков тихо и почти виновато про­молвил:

— Почему же вы мне сразу не сказали?..

* * *

Дождь все не прекращался. Было уже заполночь, и до­рога почти опустела, лишь изредка мимо с шумом проноси­лись редкие встречные машины, короткими вспышками света наполняя салон автомобиля, в котором, уже мирно беседуя, ехали Горбунков и капитан госбезопасности Неча­ев. Семен Семеныч пересел вперед. Его еще недавно озабо­ченное и растерянное лицо теперь изменилось до неузнава­емости. На губах блуждала виноватая улыбка. Забинто­ванная рука лежала теперь на колене, так как поддержи­вавший ее лоскут белой ткани пришлось отдать капитану, чтобы перевязать израненное лицо. Семен Семеныч

сделал это, когда увидел, что носовой платок, насквозь пропи­танный кровью, уже не помогает. Алая струйка упрямо текла из раны под левым глазом капитана, грозя испачкать пиджак. И теперь капитан выглядел довольно смешно и нелепо в этой импровизированной повязке, словно чело­век, страдающий от флюса.

Посокрушавшись над своими необдуманными действия­ми и повздыхав еще какое-то время, Семен Семеныч спросил:

— Так что же мне теперь делать?

Не спуская глаз с дороги, капитан сказал:

— Ничего не нужно делать.

— Но как же...

— Живите, как жили. Сами клюнут.

— Вы думаете?

— Уверен. Они будут следить за вами, а мы — за ними. И как только попытаются снять — мы их возьмем.

Горбунков грустно улыбнулся:

— Да-да, я понимаю. Это что-то вроде живца... Здорово вы придумали... Понимаю, сам рыбак.

— Вот и хорошо,— серьезно сказал капитан, сделав вид, что не понял шутки.

— Они, конечно, предложат большой выкуп,— фанта­зировал Горбунков.— А я еще поторгуюсь.

— Не думаю.

— Почему не думаете?

— А зачем им себя выдавать? Они же уверены, что вы ничего не знаете. Даже не догадываетесь. Они попытаются получить свой товар бесплатно и незаметно для вас.

— Как же можно человеку срезать гипс незаметно?

— Мо-о-жно,— протянул капитан.

— Например?

— Есть разные способы. Я, правда, не знаю, как они будут действовать, но человека можно, во-первых, напоить, усыпить...

— Угу,— понимающе кивнул Горбунков.

— ...оглушить. Ну, в общем, все это можно снять с бес­чувственного тела.

Семен Семеныч насторожился:

— Как это — с бесчувственного тела?

— Очень просто, я же вам сказал. Вы ничего не ощуща­ете, находясь либо под наркозом, либо под воздействием алкоголя...

— А вот здесь вы ошибаетесь! Я не пью.

— Наконец, с трупа.

— Угу,— снова по инерции повторил Горбунков, но, вникнув в последние слова, испуганно посмотрел на капи­тана.— Как вы сказали? С чьего трупа?

Капитан ответил не сразу. Потом, едва заметно вздох­нув, заверил:

— Ну, я убежден, что на этот раз до такой развязки не дойдет.

— А что, были такие случаи, что доходило?

— Ах, Семен Семеныч, чего только не бывает в нашей практике! Но вы не беспокойтесь. Мы постараемся обеспе­чить вам надежную защиту.

Горбунков вдруг как-то сник. Мысленно он прикиды­вал, как бы поскорее избавиться от этой забитой до отказа драгоценностями гипсовой трубы, отягощавшей не только бедную ушибленную руку, но и душу.

— Михаил Иванович,— наконец решился он.

— Да?

— А нельзя ли, чтобы этот гипс поносил кто-нибудь другой? Например, из ваших сотрудников?

Взгляд, которым вместо ответа одарил Горбункова ка­питан, был красноречивее всяких слов.

— Ах, да! — спохватился Семен Семеныч.— Извините, я не подумал!