Бубен Костяного принца
Шрифт:
– В моей нифриловой башне копейки сложены в столбики по девять штук ради той самой лишней ячейки. Те девять, сложены в ряд по девять, а девять стопок в коробки девять раз по девять стопок. А коробки тоже сложены по девять штук в ряду, и так далее… Каждая совокупность монет составлена так, чтобы оставалась лишняя ячейка.
– И что это дает?
– То, что все эти «лишние ячейки», а их в башне по числу копеечных монет, объединяются особым образом и превращаются в очень крупную отдельную монету. А вы знаете, чем крупнее монета, тем сложнее у нее решетка: у копейки - двумерная, у пятнадчика -
– И как это связано с мертвяками?
– Так они тоже как ходячие монеты. По одиночке они малоразумны как копейки. А собравшись в многотысячное войско, они становятся как моя нифриловая башня, способная хранить, обрабатывать и передавать огромное количество образов.
– Вот оно что… - протянул Азумхан, - Так может поторопились мы сгонять их всех в одно место?
– Не думаю, - ответил князь, - Когда они все здесь соберутся, побить их будет очень трудно. Это будет самое тяжелое сражение за всю нашу историю. Но зато уже к следующей весне крестьяне смогут вернутся на свои поля и посеять хлеб. А иначе, мы будем зачищать континент не один год. Слишком много людей за это время поумирает от голода.
– А если мы проиграем это сражение?
– Обязаны победить, - жестко отрезал князь, - Лукавый уже показал свое лицо. У нас нет времени на игру в долгую. Если мы не остановим мертвую орду прямо сейчас, следующий его удар будет для нас смертельным.
– А как победить? Мы собрали войско в тридцать тысяч, а сколько против нас выйдет Поднятых? Триста тысяч, а может и больше!
– Я не зря начал с рассказа про нифриловую башню, - сказал князь, - Ее возможности основаны на так называемых лишних ячейках, что выступают связующими звеньями. Она выложена в виде пирамиды. При этом самая верхняя монетка увязывает собой всю пирамиду. Так же и у поднятых. Выбей у них самого главного вожака, - они на порядок утратят разумность. Выбей следом их капитанов, малых вожаков, – они превратятся в стадо, нам останется пустить их под нож, как баранов.
– Я не знаю, как там работает эта девятая ячейка в башне, - взял слово Вакула, - Но то, что без вожака любое войско превратится в стадо, соглашусь целиком.
– Молодец, Вакула. Верно мыслишь, - поддержал его лисий барон, - Давайте думать, как повалить вожака.
– Сразу скажу, задача эта будет не простой, - сообщил князь, - Вожак вперед ни за что не полезет. Будет прятаться в глубине войска. По докладам разведчиков, он еще и окружил себя самыми сильными особями.
– Что-то вроде личной охраны?
– Полагаю, не просто охрана, они и есть его капитаны.
– Неужели никак его не выманить?
– Никак, - ответил князь, - Но может сработать уже проверенная тактика навязанного боя. После того как вожак кинет в сражение основные силы, мы нанесем неожиданный удар с тыла, прорвемся и кончим вожака.
– А каковы будут потери?
– Трудно сказать, - князь пожал плечами, - Все зависит от того, как быстро мы до него доберемся.
– А что же бубен? Разве его звук не обладает для них неодолимой силой?
– К сожалению,
С высоты крепостной стены перед правителями раскинулось ледяное озеро. Две реки, берущие в нем начало, закованы льдом. Одна река – Хонара, уходила на юго-восток, вторая – Бунара, ломаной линией терялась в лесах в юго-западном направлении. На лед мертвяки не выходили, ограничивая себя сушей между озерным берегом и двумя истоками рек. Зато все междуречье, насколько хватало глаза, было заполнено шевелящимся «нечто». Будто зараза сплошь покрыла белую поверхность земного тела черным шевелящимся ковром паразитов. Кто-то из правителей присвистнул:
– Сколько их там?
– Под пятьсот тысяч, - ответил князь, - Разведка докладывает, что собрались почти все. Вожак, по всей видимости, тоже здесь.
– Вы точно знаете, что он здесь? – спросил Фарадор, вглядываясь в призванную зовом бубна мертвую орду. Отсюда она казалась неисчислимой.
Вместо ответа князь достал переговорное устройство, засветил и коротко приказал:
– Гоблина на стену позовите. Вышки подключать уже не надо.
Через пару минут к ним поднялся маленький гоблин, бубен в его руках казался огромным как тележное колесо.
– Чачу, - обратился к гоблину князь, - Выдай нам пошаманистей. Постарайся расшевелить упырей.
Гоблин важно кивнул, постоял немного, настраиваясь, а после затянул какой-то речитатив на своем гоблинском наречии и, приплясывая, заколотил в бубен. Кто видел это впервые, если не рты, то глаза пораспахивали, настолько это выглядело необычно.
– Любопытно, - шепнул на ухо князю Азумхан, - А что он такое выпевает? Кто-то может перевести?
– Имейте терпение, хан, - князь усмехнулся, - Сейчас пойдет перевод.
И правда, вскоре гоблин перешел на русский:
Выходите, выходите мертвые собаки Белый волк вас всех поколет знаменным копье-ом Выходите, выходите мертвые собаки Восеволк вас всех порубит востры-им мечо-ом.– Да уж, - хан усмехнулся, - Стих незатейлив. Художественной ценности не представляет. А кстати, кто такой «восеволк»? Еще одно ваше прозвище, князь?
– Азум, я не знаю, - князь пожал плечами, - В гоблинской мифологии не разбираюсь.
Как бы то ни было, низкое качество художественного исполнения Поднятых мертвецов не отвратило. Влекомые зовом бубна, они начали выходить на озерный лед. Собравшиеся на стене правители успели поверить, что мертвяки кинутся сейчас же на высокие стены. Однако протяжный клекот из глубин пришедшей в движение орды, заставил их остановиться.
Требовательное клекотание повторилось, и растревоженные Поднятые вернулись обратно на берег. Чачу бил в бубен еще какое-то время, но стало ясно, окрик вожака обладает для них большей властью. Выбегать на лед они больше не пытались.