Будь моим этой ночью
Шрифт:
Отыскать нужное направление не составило труда. Здание находилось в одной и той же части города из поколения в поколение. Иногда оно переходило от одной семьи к другой, иногда его перепродавали или проигрывали в азартные игры, однако обитатели его всегда оставались теми же. Самому Шапелю никогда не случалось заглядывать внутрь, но он знал, что Райн частенько заходил сюда… для разрядки.
Едва он переступил порог, как хозяйка публичного дома вскинула голову, глаза ее блеснули при виде гостя.
— Добрый вечер, сэр. Чем могу вам служить?
— Мне
Женщина улыбнулась:
— Да, конечно. Пройдемте со мной.
Шапель последовал за ней через узкий коридор в гостиную, где удобно расположились около дюжины девиц в тонком, пенистом нижнем белье, словно дорогие конфеты в коробке. Женщина все еще улыбалась, видимо, не без основания гордясь своими питомцами, — все они были молодыми, здоровыми, полными жизненной силы. Этот бордель явно не принадлежал к числу рядовых.
— Вот те дамы, которые еще не заняты на эту ночь. Выбирайте любую, какая вам понравится.
Шапель бросил на нее ленивый взгляд.
— Я хочу всех сразу.
Глаза женщины округлились.
— Всех? — Затем она соблазнительно улыбнулась. — Как вам будет угодно, сэр, если только вы в состоянии платить.
Шапель вынул из кармана пиджака пачку банкнот — за многие годы он приучился повсюду носить с собой деньги, ибо никогда нельзя предугадать, в какую переделку он попадет, — и отдал их хозяйке.
— Этого достаточно?
Ее густо подведенные тенями глаза так и вспыхнули, пока она пересчитывала банкноты.
— Да, конечно, сэр. Здесь хватит денег для всех двенадцати. Дамы, вот этот джентльмен хочет провести время с каждой из вас.
Девушки, разумеется, тут же изобразили бурное оживление. Хозяйка уже собралась уходить, однако Шапель остановил ее, положив ладонь ей на руку.
— Сэр?
Губы Шапеля медленно скривились в улыбке. Десны ныли, мускулы в челюстях словно сами выталкивали клыки наружу, пересохший рот увлажнился слюной. Инстинкт вампира начал мало-помалу овладевать им.
— Мне нужны не двенадцать.
Женщина покраснела — что, как он готов был поручиться, случалось с нею не часто.
— Но, сэр, мне показалось, вы сами только что сказали, что хотите их всех.
Шапель встретил на себе взгляд ее широко открытых, обворожительных глаз с улыбкой кота, которому попалась особенно жирная мышь. Он наклонился к женщине поближе, вбирая в себя запах ее духов и жар ее тела, после чего с намеренной неспешностью выдохнул почти у самого ее уха.
— Да, верно.
Она вздрогнула. Он был уже так близко, что мог заметить гусиную кожу на ее обнаженных руках, обонять запах страха и возбуждения, струившегося по ее венам. Он даже не пытался ее уговорить — она сама вытянула шею, словно приглашая его. Женщины почему-то всегда так поступали, словно в его объятиях находили нечто чрезвычайно соблазнительное. Ему следовало отстраниться, но она находилась совсем рядом, готовая ему угодить, а он успел так сильно изголодаться…
— Полагаю,
Глава 12
Либо она действовала на мужчин как яд, либо с Шапелем и впрямь что-то неладно.
Сидя в ночной рубашке перед туалетным столиком и расчесывая перед сном волосы, Прю мрачно обдумывала события минувшего вечера. Роскошное платье, которое ей довелось поносить всего несколько минут, теперь лежало перекинутым через спинку кресла. Завтра его снова уберут в шкаф, и одному лишь Богу ведомо, придется ли ей когда-нибудь надеть этот наряд снова.
Положив расческу на столик, девушка поднялась с места. Что такое случилось с Шапелем, что он так поспешно удалился? Он даже согнулся чуть ли не вдвое, как от острой боли, и затем бегом устремился в непроглядную ночь. Вернулся ли он? Если да, то он не потрудился снова появиться на вечеринке. Даже отец Молино не знал, где он. И Прю так и не осмелилась никому рассказать об их свидании в саду, а также о том, что именно ее поцелуй заставил Шапеля с криком скрыться в темноте. Возможно, слово «крик» было и не вполне уместно, в действительности он не повышал голоса, однако он с тем же успехом мог и завопить. Как она могла надеяться испытать в жизни настоящую страсть, если единственный мужчина, которого она желала, отказывался ей уступать?
Тут в ее мысли проник какой-то слабый звук. В чем дело? Звук раздался снова. Кто-то стучал в дверь, и ее снова охватил прилив надежды. Быть может, это Шапель?
Быстрыми, неслышными шагами Прю проследовала по ковру к двери и открыла ее. Однако сердце в груди упало, когда вместо Шапеля она увидела Маркуса, державшего в руках какой-то сверток с вещами.
— Маркус! Что вы здесь делаете?
Эти слова, однако, вырвались у нее почти шепотом и потому не прозвучали достаточно укоризненно.
Вместо ответа Маркус втолкнул ее назад в комнату, вошел и закрыл за собой дверь. Боже милостивый, что он еще затеял?
Молодой человек швырнул ей сверток с вещами.
— Наденьте вот это и идите со мной.
В свертке находилась мужская одежда.
— Зачем мне это? — Будь у Прю больше тщеславия, она бы вообразила, что он пытается склонить ее к побегу, однако Маркус не производил впечатления отчаянного ловеласа.
— Не можете же вы отправиться к развалинам в таком виде. — Он жестом указал на ее ночную рубашку.
— К развалинам? — От одного упоминания о них сердце в груди Прю подскочило. — Мы отправляемся туда? Прямо сейчас?
Он кивнул:
— Одевайтесь.
Такое нетерпение ему обычно было несвойственно. Прю направилась к гардеробной, однако движения ее казались неспешными.
— Но до рассвета еще по меньшей мере два часа.
— Поэтому-то мы и отправляемся туда немедленно. Священник еще спит, а Шапель исчез.
— Исчез? — Она так и замерла на месте. — Где же он?
Маркус поравнялся с нею, мягко, но настойчиво подталкивая в сторону гардеробной.