Будем как солнце!

Бальмонт Константин Дмитриевич

Путь правды

Пять чувств – дорога лжи. Но есть восторг экстаза, Когда нам истина сама собой видна. Тогда таинственно для дремлющего глаза Горит узорами ночная глубина. Бездонность сумрака, неразрешенность сна, Из угля черного – рождение алмаза. Нам правда каждый раз – сверхчувственно дана, Когда мы вступим в луч священного экстаза. В душе у каждого есть мир незримых чар, Как в каждом дереве зеленом есть пожар, Еще не вспыхнувший, но ждущий пробужденья. Коснись до тайных сил, шатни тот мир, что спит, И, дрогнув радостно от счастья возрожденья, Тебя нежданное так ярко ослепит.

Как паук

Как

паук в себе рождает паутину, И, тяжелый, создает воздушность нитей, – Как художник создает свою картину, Закрепляя мимолетное событий, – Так из Вечного исходит мировое – Многосложность и единство бытия. Мир один, но в этом мире вечно двое: – Он, Недвижный, Он, Нежаждущий – и я.

«Нам нравятся поэты…»

Нам нравятся поэты, Похожие на нас, Священные предметы, Дабы украсить час – Волшебный час величья, Когда, себя сильней, Мы ценим без различья Сверканья всех огней, – Цветы с любым узором, Расцветы всех начал, Лишь только б нашим взорам Их пламень отвечал, – Лишь только б с нашей бурей Сливался он в одно, От неба или фурий – Не всё ли нам равно!

«Мой друг, есть радость и любовь…»

Мой друг, есть радость и любовь, Есть всё, что будет вновь и вновь, Хотя в других сердцах, не в наших. Но, милый брат, и я и ты – Мы только грезы Красоты, Мы только капли в вечных чашах Неотцветающих цветов Непогибающих садов. Сентябрь 1898 Ялта

Оттуда

Я обещаю вам сады.

Коран

Я обещаю вам сады, Где поселитесь вы навеки, Где свежесть утренней звезды, Где спят нешепчущие реки. Я призываю вас в страну, Где нет печали, ни заката, Я посвящу вас в тишину, Откуда к бурям нет возврата. Я покажу вам то, одно, Что никогда вам не изменит, Как камень, канувший на дно, Верховных волн собой не вспенит. Идите все на зов звезды, Глядите: я горю пред вами. Я обещаю вам сады С неомраченными цветами.

Чет и нечет

Медленные строки

Утром рано Из тумана Солнце выглянет для нас. И осветит, И заметит Всех, кто любит этот час. Ночью, скучно, Однозвучно, Упадает звон минут. О минувшем, Обманувшем Их напевы нам поют. Точно с крыши, Тише, тише Капли падают дождя. Все прольются, Не вернутся, Этот темный путь пройдя. Звук неясный, Безучастный Панихиды нам поет. «Верьте, верьте Только смерти! Чет и нечет! Нечет, чет! «Чет счастливым И красивым, Слабым – нечет, недочет! Но, редея, Холодея, Чет и нечет протечет!» Звук неясный, Безучастный, Ты поешь, обман тая. Нет, не верю, И в потерю Смысл иной влагаю я. Верьте, верьте Только смерти Нас понявшего Христа! Солнце встанет,

Не обманет, Вечно светит Красота! Цель страданья, Ожиданья Всем нам светлый даст отчет. В мир согласный, Вечно ясный, Чет и нечет нас влечет. ‹1899›

Индийский мотив

Как красный цвет небес, которые не красны, Как разногласье волн, что меж собой согласны, Как сны, возникшие в прозрачном свете дня, Как тени дымные вкруг яркого огня, Как отсвет раковин, в которых жемчуг дышит, Как звук, что в слух идет, но сам себя не слышит, Как на поверхности потока белизна, Как лотос в воздухе, растущий ото дна, – Так жизнь с восторгами и блеском заблужденья Есть сновидение иного сновиденья. ‹1899›

Майя

Тигры стонали в глубоких долинах. Чампак, цветущий в столетие раз, Пряный, дышал между гор, на вершинах. Месяц за скалы проплыл и погас. В темной пещере задумчивый йоги, Маг-заклинатель, бледней мертвеца, Что-то шептал, и властительно-строги Были черты сверхземного лица. Мантру читал он, святое моленье; Только прочел – и пред ним, как во сне, Стали качаться, носиться виденья, Стали кружиться в ночной тишине. Тени, и люди, и боги, и звери, Время, пространство, причина, и цель, Пышность восторга, и сумрак потери, Смерть на мгновенье, и вновь колыбель. Ткань без предела, картина без рамы, Сонмы враждебных бесчисленных «я», Мрак отпаденья от вечного Брамы, Ужас мучительный, сон бытия. К самому небу возносятся горы, Рушится с гулом утес на утес, Топот и ропот, мольбы и укоры, Тысячи быстрых и звонких колес. Бешено мчатся и люди и боги… «Майя! О, Майя! Лучистый обман! Жизнь – для незнающих, призрак – для йоги, Майя – бездушный немой океан!» Скрылись виденья. На горных вершинах Ветер в узорах ветвей трепетал. Тигры стонали в глубоких долинах. Чампак, цветок вековой, отцветал. ‹1899›

Жизнь

Жизнь – отражение лунного лика в воде, Сфера, чей центр – повсюду, окружность – нигде, Царственный вымысел, пропасть глухая без дна, Вечность мгновения – миг красоты – тишина. Жизнь – трепетание моря под властью луны, Лотос чуть дышащий, бледный любимец волны. Дымное облако, полное скрытых лучей, Сон, создаваемый множеством, всех – и ничей.

Бледный воздух

Бледный воздух прохладен. Не желай. Не скорби. Как бы ни был ты жаден, Только Бога люби. Даль небес беспредельна. О, как сладко тому, Кто, хотя бы бесцельно, Весь приникнет к Нему. В небе царствуют луны. Как спокойно вкруг них! Златоцветные струны Затаили свой стих. Скоро звезды проснутся. Сочетаясь в узор, Их намеки сплетутся В серебристый собор. Звезды – вечные души. Звезды свечи зажгли. Вот все глуше и глуше Темный ропот земли! Нет границ у лазури. Слышишь медленный звон? Это прошлые бури Погружаются в сон. Тихо в царстве покоя. Круг заветный замкнут. Час полночного боя Отошедших минут! Воздух чист и прохладен. Этот миг не дроби. Как бы ни был ты жаден, Только Бога люби!