Будешь моей

Романова Наталия

Распахнул раздвижную дверь спальни, включил тусклое освещение по периметру кровати, создавая интимный полумрак.

Впился мне в рот запредельно настойчивыми поцелуями, такими, что я не успевала отвечать. Осознавать происходящее не получалось, отдавать себе отчёт в своих действиях не выходило.

Вся я, от мизинцев на ногах до последней мысли, обратилась в трепещущей комок с одним-единственным желанием – снять напряжение, которое закручивалось во мне воронкой.

Сжималось спиралью, заставляя подчиняться умелым движениям рук, губ, всего тела.

–

Маська, какая же ты, Ма-а-а-ася, – услышала я протяжный стон сквозь оглушающий шум в висках.

Толстовка слетела прочь, следом отправилась футболка. Я осталась в бюстгальтере – откровенной кружевной штучке с застёжкой спереди. Юбке с воланами, под которой надеты трусики, точно такие же ажурные, минималистичные, как верх, и по-предательски влажные.

Олег отошёл на шаг, выругался, чего раньше я от него не слышала. Судорожно стащил с себя футболку обезоруживающим мужским движением. Остался в трикотажных свободных штанах, сквозь ткань которых красноречиво проступал стоящий член.

Голая грудная клетка поднималась и опускалась от тяжёлого дыхания, напряжённые мышцы мелко подрагивали. По всему мужскому телу прошлась слабая дрожь, как от волнения или запредельного возбуждения.

Я скользнула взглядом по накачанным мышцам, ареолам сосков, поросли коротких, тёмных волосков, убегающих вниз по упругому животу с проступающими на нём кубиками, прячущихся под резинкой штанов, указывающих прямиком на то, что сейчас произойдёт.

Вернее – с помощью чего…

От неожиданности, яркого осознания, понимания, прострелившего стрелой, я вздрогнула. Распахнула в страхе глаза, отошла на пару шагов, выставила вперёд руки в защитном жесте, выдохнула, чтобы произнести: «нет», «не сейчас», «позже», «никогда»…

... что угодно сказать, отказаться, потому что… сформулировать толком не получалось. Лишь отчётливо понимала, что не готова прямо сейчас, здесь.

Что это неправильно, так не должно быть.

– Тина? – Олег нагнул голову, посмотрел на меня, прищурившись, от чего я забыла, что собиралась произнести. Имя собственное забыла. Как дышать запамятовала. – Не дури, – улыбнулся он, словно сквозь силу, и подвинулся ко мне.

Резко развернул меня к себе спиной, этим же движением, которое я и уловить не успела, расстегнул застёжку лифчика, оголяя груди. Сразу обхватил одну ладонью, пропустил ноющий сосок сквозь пальцы, сжал с силой, прокрутил, вырывая пошлый стон с моих губ.

Вторую руку положил на мой голый живот, мягко надавил, выводя причудливые узоры, раздвигая и сдвигая пальцы, постепенно опуская под резинку юбки, а после трусиков. Одновременно врезался в мои ягодицы пахом, так, что я всё-всё почувствовала, ощутила телом, позвоночным столбом впитала.

Каменную твёрдость, не терпящую возражений.

Жгучее нетерпение.

Тщетность собственных мыслей, запоздалых попыток отказа.

Сплошным потоком на меня обрушились оглушающие ласки, перемешанные с горячим дыханием, хаотичными, жадными поцелуями, сводящими с ума.

Я вся, целиком и полностью, превратилась в жаждущий, алчущий, похотливый комок

нервов, желающий только одного – немедля подчиниться воле мужчины, конкретного мужчины.

Познать его, отдаться ему, стать его. Здесь. Сейчас. Без промедлений и отлагательств.

Пришла в себя, почувствовав, как по влажным половым губам проходятся умелые пальцы, заставляя меня выгибаться как кошка, стоя в коленно-локтевой позе. Беспардонно открытая в самых уязвимых, стыдных местах.

И от собственного глухого стона, прозвучавшего для меня набатом.

Внушительная головка члена сменила руку, которая сразу же опустилась мне на поясницу, настойчиво придавив, отчего я прогнулась ещё глубже, раскрылась сильнее и откровенней.

Обжигающе горячий член, стоявший колом, начал медленно и неминуемо продвигаться вперёд. Спина покрылась испариной от нахлынувшей паники, неконтролируемого страха и свалившегося на меня отчаянного стыда, что вкупе заставило застыть, заледенеть, громко выдохнуть, начать отодвигаться от неминуемого, неизбежного.

Уже случившегося, о чём живописно сказала боль, прошившая моё тело насквозь. Навылет, словно пуля.

Меня словно разрывали, нанизывали на раскалённый шампур, который расширялся внутри, заставляя сжиматься от острой боли и, вопреки всему, точно такому же острому удовольствию.

Олег продолжал удерживать меня за поясницу. Впечатал в покрывало сильной ладонью, второй попеременно обхватывал мои груди, сжимал, прокручивал соски, скользил между ног, осторожно задевая напряжённый клитор.

Боль внизу отступала семимильными шагами, вынуждая меня выгибаться уже от желания, скользящего на грани оргазма, хоть я и не верила, что такое возможно в первый раз.

Что в принципе возможно…

Член настойчиво, безостановочно входил и выходил. Лишь на какой-то миг остановился, под грубое рычание Олега. Тогда он сразу же снизил амплитуду, крепче перехватив меня за поясницу.

По мере того, как моё тело расслаблялось, а я сама превращалась в растёкшуюся медузу с ноющей от боли и непривычного трения промежностью, начал постепенно наращивать темп, тяжело и отрывисто дыша, превращая мой мозг в кашу.

Густое марево перед глазами застилало вид на подушку, в которую я вцепилась мёртвой хваткой. Боль понемногу возвращалась от сильных, нетерпеливых, непрекращающихся толчков, от чего я жалобно всхлипывала.

– Три секунды, три, – услышала я хриплый голос. – Раз, – пошёл отсчёт. – Два. Три.

На счёт «три» я оказалась на спине, дезориентированная, едва дышащая, не понимающая совершенно ничего. Одной рукой Олег развёл мои ноги в стороны, второй придавил так, что я не могла двигаться, подумать вывернуться не успела бы.

Опустился к растерзанной плоти, придавил губами ноющий клитор, нажал пальцами на вход, не входя глубже, и быстрым движением языка отправил мой истерзанный сомнениями, страхами, желаниями, стыдом, один бог знает чем ещё, организм в пучину такой нирваны, что в следующее мгновение я всерьёз поверила, что умерла.