Будешь моей
Шрифт:
Олег в двадцать лет такие сексуальные эксперименты ставил, что вспоминать стыдно и смешно одновременно. Исследователь-энтузиаст хренов.
Он твёрдо решил сделать предложение Тине, сегодня же. Потому и нужно забрать Финика от родителей, завтра не до поездок будет.
С отцом необходимо поговорить, подготовить, с матерью. Та, конечно, откровенно мечтала женить младшенького, самого шебутного, готового найти неприятности на ровном месте, но кое-какие нюансы прояснить было необходимо.
Тонкости эти
Насрать!
Олег всё для себя решил, голос родителей даже не совещательный, просто в известность поставить нужно.
Кольцо купил, несмотря на то, что саму традицию помолвок не признавал. Бредом раньше казались ужимки и прыжки вокруг помолвочных колец, браслетов верности, колонов нежности и прочей ерундистики.
Общеизвестного мирового бренда, между прочим. Пришлось к старшему брату обращаться за советом, тот в бабских дорогих побрякушках был докой. Олег всегда предпочитал обходиться меньшей кровью.
С Маськой скупиться – грешно. Поймёт стоимость она или нет, ему самому перед собой стыдно быть не должно.
В общем, готовился со всей серьёзностью. Подумывал зарезервировать столик в помпезном столичном ресторане, чтобы шик и пафос на всю жизнь запомнились, нанять пару скрипачей и виолончелиста, вовремя опомнился.
Всё-таки он собирался довести Маську до ЗАГСа, а не до обморока.
Прыгнул в машину, с тоской глянул на медицинский колледж, во дворе которого собирались нарядные выпускники, громко играла музыка, толпились счастливые родители. Где-то там прямо сейчас Маська…
Тина Силантьева, без пяти минут Калугина.
Ничего, ничего, мигом обернётся, триста километров туда, триста обратно, между ними короткий разговор с родителями, а дальше жизнь рука об руку, пока смерть не разлучит.
Шлагбаум у поста охраны открылся сразу. Охранник проводил сонным взглядом знакомый автомобиль, снова уткнулся в телефон.
Олег припарковался у забора родительского дома, посмотрел на глядящую в упор камеру, взмахнул приветливо рукой. Выбрался из машины, открыл знакомую с детства калитку.
Когда-то родители жили в просторной квартире, до этого в тесной хрущёвке, были времена – и в общаге торчали, с сортиром на улице, но младшенький не застал. Трёхэтажный особняк с благоустроенной территорией за глухим забором стал домом детства Калугина Олега Степановича.
– Приехал? – не то спросила, не то заявила мать, когда он появился в гостиной.
Отложила в сторону книгу. Оглядела неясным взглядом сына, будто просканировала, улыбнулась непонятно чему. Молчаливо показала в сторону левого крыла, где находился кабинет отца.
Олег немного удивился, но задумываться не стал. В кабинет детей генерала приглашали только по особым случаям, в основном для очередных люлей
Чаще доставалось Олегу, особенно последние несколько лет, когда остался последним из не остепенившихся сыновей.
Даже Игнат – знатный ловелас, от души попивший генеральской кровушки, стал примерным семьянином, что говорить о Николае, тем более о Фёдоре и Михаиле, которые и вовсе не по мирским законам жили.
– Пришёл?! – гаркнул отец, оглядев сына с головы до ног, как нерадивого новобранца. – Садись, – отдал команду, показывая напряжённой рукой на стул. – Говори, с чем явился?
– Хм… – Олег нахмурился на секунду.
Где он успел накосячить, заслужить молнии из глаз генерала?
Служил честно. Закон не нарушал. Не был. Не состоял. Не привлекался. Не участвовал. Родственников за границей не имел.
– Приехал сказать, что женюсь, – сказал Олег. – Через месяц или два, сколько там полагается ждать…
– Естественно, женишься! – прорычал отец, ударив кулаком по столу. Декоративная чернильница подпрыгнула, звякнув стеклянной крышкой. – Ещё бы ты не женился!
Нервно дёрнул ящик стола, отчего несчастная чернильница пустилась в пляс. Вытащил лист бумаги, самый обыкновенный, формата А4, сложенный вчетверо. Быстро расправил, провёл широкой ладонью по напечатанному, протянул сыну, напоследок тряхнув несчастным листом, как кухонной тряпкой.
Олег несколько раз вчитался в написанное, с каждым разом сильнее и отчаянней покрываясь то холодным, то горячим потом. Этого просто не могло быть, потому что быть не могло.
Сюр какой-то. Идиотизм. Насмешка вселенной. Оплеуха от мироздания. Расплата за все грехи разом.
«Вероятность отцовства: 99, 999%
Комментарий: Биологическое отцовство предполагаемого отца Калугина Олега Степановича в отношении плода матери Кучеренковой Яны Васильевны не исключено»
– Естественно, женишься! – отчеканил отец. – На следующей неделе женишься, я поговорю с кем надо, пока пузо на нос не полезло! И жить будешь, и ребёнка своего растить, ответственность нести, как мужику полагается.
– Откуда у тебя это? – уставился на отца Олег.
Он ждал ответа от лаборатории. Не фанатично, поминутно электронный адрес не проверял, однако вопрос из поля зрения не выпускал. Разок позвонил уточнить, что за задержка, эдак ребёнок родится, в школу пойдёт, а они внутриутробный тест ДНК будут делать. Девушка на том конце провода заверила, что сроки соблюдены, результаты отправлены, но она, конечно, перепроверит.
Потом события, эмоции закрутили с такой страшной силой, что он попросту забыл о Кучеренковой и о собственном предполагаемом отцовстве. Насрать стало с высокой колокольни.