Будни феодала
Шрифт:
Кара-мурза отлил немного из пиалы на землю и поднял ее на уровень лица.
— Вижу, ты по-прежнему не понимаешь… — татарин чуть заметно улыбнулся. — И это наполняет мое сердце еще большей радостью. Ибо значит, что твой поступок не хитрый план, а от чистого сердца. Поэтому, ты и не понимаешь моей благодарности… Я был твоим пленником, Антон-ага. Но ты не взял моей жизни. А отпустив на свободу, сделал это так, чтобы и честь моя не пострадала — не назначая выкуп, как за раба. Мои предки радуются, видя за моим достарханом такого знатного гостя. И их именем я клянусь, что
— Спасибо, Кара-мурза… Я благодарен тебе и твоим высокочтимым предкам за гостеприимство. И… слово чести, рад, что не убил тебя в том бою.
Татарин несколько секунд хлопал глазами, пытаясь осознать всю глубину произнесенной мною мудрости, а потом громко расхохотался, похлопывая себя по ляжке свободной ладонью. Вторая рука при этом уверенно держала почти полную пиалу, не расплескав ни капли. Похоже, мурза был не только богачом, способным нанять и снарядить чамбул, но и отменным лучником. И кто знает, как могла бы сложиться наша встреча при иных условиях.
Уж не знаю, какой прок мне от его дружбы, но что такого воина и военачальника лучше иметь в приятелях, нежели в кровниках — сомнению не подлежало. Вот только реквизированный доспех я ему все равно не верну, пусть и не мечтает. Что в бою взято — то свято…
* * *
Вкусно было или соскучился за домашней едой, но продолжилась беседа только после того, как мясные блюда сменил шербет, чак-чак, рахат-лукум и другие восточные сладости, которым я даже названия не знал. От чего они не становились менее сладкими и вкусными. Хорошо, хоть чай подали горький… Самое оно, чтобы губы не слиплись.
— Да не оскудеет вовек стол в твоем доме, уважаемый Кара-мурза… — начал разговор, чувствуя, что еще полчаса-час такого застолья и я уже не сдвинусь с места, а улягусь спать прямо возле достархана. — Благодарю за угощение… но, как ты сам недавно сказал: есть время для удовольствия и время для дела. Боюсь, что именно этот час наступил. Как не приятно твое изысканное гостеприимство — в Ак-Кермен меня привели и другие дела.
Татарин внимательно выслушал мои трели и серьезно кивнул.
— Воистину Аллах уделил тебе немалую толику своей бесконечной мудрости, Антон-ага. Только мудрецу свойственно не смешивать дела и удовольствие. Но, именно сегодня тот день, когда ты можешь позабыть обо всех заботах.
«Твою дивизию! — Во рту сразу стало мерзопакостно, а в душе заскреблись кошки. Неужто в еде была отрава?»
— Прости, но я не понимаю тебя, уважаемый Кара-мурза. Не думать забот не бывает лишь у святых людей, безумцев и покойников. И поскольку я не чувствую в себе великой святости, то позволь спросить: к которым из двух последних ты меня причисляешь?
Татарин опять завис на какое-то время. Видимо, недостаточно хорошо владел разговорной речью. Но все же переварил мое красноречие и осклабился.
— У тебя очень своеобразный юмор, Антон-ага. Не сразу и поймешь, как вы говорите, где спрятана соль… Конечно же я не считаю тебя глупцом и уж тем более, не приведи Аллах — мертвым. Просто я тоже умный и достаточно долго
Я не стал ни подтверждать, ни опровергать очевидное. Этого и не требовалось, татарин сам себе кивнул и продолжил:
— Ты прибыл в Ак-Кермен, потому что это ближайший город, где можно быстро и без лишних расспросов сбыть захваченную добычу. Я и сам поступил бы именно так. А говоря, что тебе не о чем заботится, я хотел сказать лишь о том, что тебе больше не надо никуда идти. Каждая пятая лавка в городе принадлежит мне и моему младшему брату. И мы купим все, что ты хочешь продать.
Забавно. Мне даже неудобно стало. Все же паранойя не самый приятный спутник. Вишь, как оно входит? Человек ко мне со всей душой, а я…
— Теперь я не пойму, Кара-мурза, ты шутишь или говоришь всерьез? Ты собираешься купить товар, часть которого я у тебя же и отнял?
— Положим, я тоже за него денег не платил… — пожал плечами татарин. — Так что это никак не отразилось на состоянии моей семьи. Но, если ты сдашь все добро за бесценок другим торговцам Ак-Кермена — я начну терять покупателей. А вот это уже плохо… Так почему нам не продолжить приятное знакомство и прибыльное партнерство? Сделаем все быстро, красиво и к обоюдному удовольствию. Цену дам хорошую, не волнуйся! Клянусь головой пророка Мухаммеда! — турок приложил руку к груди. — Гораздо больше, чем ты получишь, даже если сам встанешь за прилавок. И заберу все. Ну так как? Договорились?
Вот, зараза! Вроде, искренне говорит, а мне все подвох чудится. Прям, как в анекдоте о «счастливых» девяностых.
Два друга мутят бизнес. Один расписывает схему, а второй молчит и кивает. Первый спрашивает: «Понял?». «Нет», — отвечает второй. Первый начинает объяснять схему сначала. И так повторяется несколько раз. В конце концов он не выдерживает и орет: «Задолбал! Все же элементарно! Чего ты не понимаешь?!» «В каком месте ты меня кинуть хочешь…»
— Наверное. Если ответишь еще на один вопрос.
— Хоть на десять, — Кара-мурза наполнял пиалы, и рука его даже не вздрогнула.
— Почему ты заплатишь больше?
Татарин вздохнул и впервые за весь разговор проговорил без особой охоты.
— Что ж, может ты и прав Антон-ага… Между приятелями не должно оставаться недомолвок. Понимаю твои сомнения. Мы не дети и знаем, что где мягко стелют, там жестко спать. Но, тут нет подвоха. Раздели оплату на две равные части. Первая — будет ценой за товары. Вторая — выкуп за мою свободу. Ты поступил благородно, но и я не нищ — могу позволить себе оценить жест. Тем более, что это цена за мою голову. В мире, где правят деньги, каждую потраченную акче* (*мелкая монета в Османской империи) можно использовать с толком и прибылью. Ты же не обидишься, если когда-нибудь, в нужном разговоре, нужные торговые люди услышат всю сумму, которую сегодня заплатит мой брат? Это придаст мне в их глазах весу и солидности.