Будни феодала
Шрифт:
Охранники возвращались. Единственное место, где они меня не увидят, когда войдут, — за дверью. Но и они об этом знают и будут начеку. А вот чего они действительно не ожидают — что я и в самом деле рою подкоп. И застав меня за этим занятием, непременно захотят посмотреть поближе и убедиться, что их тревоги напрасны.
Значит, быстро в позу лебедя и начинаем пыхтеть…
Двери отворились таким мощным пинком, что вздумай я спрятаться за ними, был бы сейчас если не оглушен, то прижат к стене массивной железной створкой. Они и запрыгнули внутрь, с обнаженными саблями
— А ведь не соврал гяур… — удивленно хмыкнул тот, кого я называл «вторым». — Роет…
— Угу, — поддержал его «первый». — Вот только на характерника он ни чуточки не похож. Думаю, все-таки Аллах проявил свою милость и бедняга спятил.
— Похоже на то, — согласился Абдула. — Но, раз мы уже вошли, давайте посмотрим. Вся ночь впереди, а я хотел бы спокойно спать.
— Ну, да… — хохотнул «первый», делая шаг вперед. — Где еще отдохнешь от молодой жены, если не на дежурстве?
* * *
Сумасшедшего стражники не опасались, тем более, втроем — так что сабли вложили в ножны.
— Эй, гяур! Хватит нам свой зад демонстрировать! Ну-ка, показывай, чем ты там занят?..
«Второй» без затей пнул меня в седалище, заставив растянутся ничком.
В общем-то, я и сам так планировал, чтобы закрыть телом предполагаемый подкоп, и тем самым заставить одного из охранников подойти поближе и наклониться ко мне. После чего должен был последовать захват руки и удар в горло. Причем, из-за скудности освещения, все вполне могло остаться незамеченным. И пока тело не свалится, у меня будет пара секунд, чтобы вооружиться и вскочить на ноги. Ну, а дальше — как повезет…
Главное, чтобы не опомнились и не бросились наутек. Тогда, шансов нет. Захлопнут дверь, позовут на помощь, и все — пишите письма. А вот если решат погеройствовать…
Напрягся и приготовился атаковать, как только почувствую прикосновение. Но, вместо этого, охранник почему-то застонал и… свалился на пол рядом.
Резко разворачиваюсь, пытаясь понять, что происходит и как действовать.
Из троих стражников на ногах остался только третий. Тот что с факелами. Вернее, теперь факел оставался один. В другой руке татарин держал кинжал.
— Антон-ага… Это Абдула.
«К вашему отряду присоединяется Абдула», — отозвался «секретарь», что-то ставший излишне молчаливым в последнее время.
— Абдула?.. — я поднялся на ноги. Проверил лежащего рядом. Труп. Осмотрел второго. Аналогично. — Ты как здесь оказался?
— Я пришел за вами… Как вы? Ноги целы? Идти сможете?
— Могу…
Забавный поворот сюжета.
— Что значит пришел?
Меня всегда напрягали феноменальные по степени бессмысленности диалоги в подобных ситуациях, и сам же несу подобную околесицу. А что делать, если ничего умного в голову не приходит. Не молчать же… И чтоб хоть немного реабилитироваться, принялся раздевать того из охранников, что больше подходил по габаритам.
— Я на десять лет продался
— Спасибо, что выбрал первый вариант. А товарищей не жаль? Все же единоверцы твои.
— Свиньи и шакалы им товарищи! — презрительно сплюнул Абдула. — Они из рода Гасан-бея. Мои кровники… Это Керим, старший сын Гасан-бея разорил и убил моих родителей, пока я был в походе, а потом — потребовал вернуть долг, который отец взял у из семьи. Из-за них я и оказался в рабстве. Чтобы выкупить младших братьев и сестер.
— Выберемся из города, я тоже в долгу не останусь. Обещаю…
Татарин гордо выпрямился.
— Абдула не купец, Абдула — воин. Двойную оплату за одно дело не берет.
— А кто говорит о плате? — одежда охранника, хоть и жала под мышками, имела одно существенное преимущество перед моими лохмотьями — была сухая. — Подарок от друга никому незазорно принять. Тем более, от всего сердца… Впрочем, не будем делить шкуру неубитого медведя. Как выберемся, тогда и обсудим. Я готов.
— Хорошо… У выхода из подземелья, в кордегардии еще двое охранников. У них ключи от внешней решетки. Убрать их надо без лишнего шума. Снаружи никого не должно быть, но всякое бывает. Вдруг, кто-нибудь мимо пройдет… Если тревогу поднимут — из города не уйти. Хан велел вчера усилить ночные дозоры и патрули.
— Сделаем… А это ключи от всех камер? — указал я на внушительную связку на поясе у второго мертвого татарина.
— Наверно. Я не знаю.
Ну, правильно. Откуда ему знать, если он только вчера в тюремщики записался. Интересно, во что Кара-мурзе обошлась эта должность? Нет, все же не ошибся я в нем. Хорошим человеком оказался, правильным. Хоть и басурманин.
— Угу… Посмотрим…
Связка весила не меньше полпуда. Если что, даже отбиваться можно, как кистенем.
— Зачем? Что вы хотите увидеть?
— Соседей…
— Соседей? — недоуменно переспросил Абдула. — Здесь же только преступники!
Наивная простота.
— Ну, да… Вроде меня.
— Вы, Антон-ага, совсем другое дело. Вас по ложному доносу взяли. Если б не подлость Сабудай-мурзы, разве б вы оказались здесь?
— Правильно говоришь, друг… Но что, если он же, еще кого-то оболгал? Об этом не подумал? Или какая другая сволочь свела счеты с врагом подобным способом? Чтоб имуществом завладеть, или долг не возвращать…
Татарин промолчал. Похоже, такая мысль в его бритую голову не приходила. Ну и не надо… А то, мало ли до чего додумается. Например, что и ему не обязательно было в рабство продаваться. И вместо честного воина появится очередная сволочь.
Странно, зачем таскать всю связку, если большинство камер оказались пустыми. Похоже, Махмед-Гирей либо был невероятно гуманен, либо считал содержание узников обременительным для казны расточительством. Предпочитая отправлять заключенных на галеры или — на казнь.