Будни имперских диверсантов

Курилкин Матвей Геннадьевич

– Все, - прокомментировал некромант. – Ребятки занимаются делом. Грызут веревки, вытаскивают гвозди и все такое. Я велел сильно не шуметь и до конца не ломать, чтобы раньше времени не всполошились. Только в ближайшие пару дней от меня никаких больше подвигов не ждите – выдохся. Могу только с пленных наших чужие нити сорвать, на это сил почти не нужно. Но особой аккуратности не ждите. Не будут они ничего помнить.

Про пленников я как-то даже забыл – больше потому, что думать о них не хотелось. Долго держать в бессознательном состоянии нельзя, помрут. Привести в сознание и охранять – некому. Убивать – тошно. Да и пользы как от языков уже, в общем-то нет, потому что основное и самое нужное мы уже узнали. Решили все-таки просить Свенсона провести процедуру «лечения». После потери памяти и чужого влияния в качестве пленных ополченцы стали вполне ничего – Дромехай пристроил их на работы по лагерю под наблюдением пары бойцов.

Глава 9

Помощью подконтрольных Свенсону мертвецов мы, конечно же не, ограничились.

Попортить переправу было мало – необходимо было сделать так, чтобы она рассыпалась в нужный момент, а не когда по испорченному участку пойдет первая же телега. И здесь на упырей рассчитывать было нельзя. Когда следующей ночью мы наведались на переправу, близящаяся катастрофа встала со всей очевидностью. Правда, пришлось лезть под лед, что не добавило энтузиазму никому из членов отряда. Да, леди Игульфрид прочла над каждым из десяти несчастных заклинание водного дыхания. Да, у меня нашлась, (благодаря все той же ведьме), склянка с зельем, позволяющим без особого вреда переносить низкие температуры. Однако приятного в том, чтобы ползти подо льдом в грязной, мутной воде, без возможности даже толком определить направление, все равно было маловато. Несмотря на ночное время, мы очень опасались обнаружения, потому прорубь проломили в сотне шагов от мостков – все остальное расстояние пришлось пройти под водой. Слава богам, лед еще достаточно тонок, да и не везде болото замерзло полностью, так что двигались от одной полыньи до другой – так хотя бы можно было уточнить свое положение. За такую осторожность мы были вознаграждены зрелищем едва не рассыпающихся под ногами часовых мостками. Сверху это было незаметно, но из-под воды со всей очевидностью было ясно – лесины вот-вот раскатятся в стороны, и солдаты рискуют прямо сейчас оказаться в воде. Ничего не имею против, но еще слишком рано. Пришлось в срочном порядке отправлять в лагерь леди Игульфрид в сопровождении пары бойцов, и просить срочно принести веревок и тонких лесин на подпорки.

– Не понимаю, зачем я так бегал от каторги, когда за наш бывший отряд назначили награду, - прохрипел Дромехай, в минуту отдыха. Мы не сговариваясь позволили ее себе, после того, как закончили укреплять половину подпорченного пролета. Отдых заключался в том, что мы высунули головы из-под воды, в маленький кусочек свободного пространства между поверхностью болота и, собственно, мостками. – Сейчас как раз один в один она и есть, каторга.

– Ну и звери же вы, - возмутился шеф. – Издеваться таким манером над заключенными – это за гранью добра и зла. Наша каторга гораздо гуманнее. Я знаю, я там бывал.

– Ну, справедливости ради, шеф, там не сильно лучше было. – Добавил я свой комментарий. – Особенно до того, как мы увели оттуда Айсу.

– А ты бы вообще молчал! – не замедлил возмутиться шеф. – Лучше бы за тварью своей хвостатой следил, никакого сладу с ней нет.

Крысодлак действительно поначалу не облегчал работу. К переправе он, конечно же, отправился со мной. Как выяснилось, он отлично плавает и совсем не боится холодной воды, хотя предохраняющего от холода зелья ему не досталось. Этой ночью на зверя напало игривое настроение, и он активно «помогал» в строительстве, а именно, кусался за руки, забирался под одежду и царапал кожу своими когтями, и вообще всячески развлекался за счет хозяина и его коллег. Успокоить его оказалось не так просто – пришлось даже пригрозить лишить его общения с костяным дружком, путем передачи его в руки некроманту. Тот тоже так и не покинул нашу компанию. Неупокоенная некрокрыса отчетливо опасалась Свенсона, и тщательно его избегала, зато к Эльзе сразу прониклась глубочайшей симпатией – должно быть, почувствовала родственную душу. Угроза ли подействовала на крысодлака, или совесть проснулась я не знаю, но больше он не мешал, так что возмущение шефа слегка запоздало. Да и запал уже прошел. Зато жалобно заскулил Ханыга, который благодаря своей ловкости отлично вязал под водой узлы, и потому всю дорогу провел в висячем положении:

– Хочу на нашу каторгу. Там тепло. И сухо. И мордой в грязь не тычут. Убить могут, или под обвалом оставить, но все равно там лучше.

– Терпи, зеленый. – Вздохнул шеф.
– Каторгу еще заслужить надо. Мы вот, с тобой, не заслужили.

– И этот орк говорит, что звери – мы. – Подытожил Дромехай. С тем мы и нырнули обратно – продолжать работу.

В связи со всей этой историей шеф чуть не заработал-таки себе на каторгу. За убийство подчиненного при исполнении. Возвращались мы рано утром, и еще до рассвета. И первым, кто нас встретил, оказался сонный Свенсон, который целые сутки продрых после своего колдовства – все же работа с упырями, которые, уже и не совсем нежить, не по профилю тролля, поэтому он довольно сильно вымотался. И теперь некромант недоуменно взирал на десяток разумных, покрытых грязью настолько, что определить где кто можно было только по косвенным признакам.

– А где это вы так изгваздались? – простодушно спросил тролль. – Шеф, не ожидал от вас такого! Ужас, я в первый момент решил, что вижу группу поднятых, а почувствовать их не могу! Вы меня так больше не пугайте!

После этого мы стали похожи на зомби еще сильнее – вытянули руки вперед и с невнятным рычанием двинулись в сторону некроманта. Лично мной, как и любым порядочным зомби, в тот момент руководило только одно желание – сделать Свенсона себе подобным. То бишь извалять в грязи и заставить вдоволь наплаваться в болоте. Остановило нас только присутствие Эльзы, которая несмотря на появившийся над

горизонтом краешек солнца еще не легла спать. Девушка мгновенно поняла наше настроение, и побежала топить лед на помывку, о чем громко сообщила, так что мы мгновенно забыли о стремлении покарать тролля за глумление над едва живыми товарищами. Как бы там ни было, мы были очень довольны проделанной работой, и ждали, что акция теперь пройдет без особых сложностей. Хотя могли уже и привыкнуть, что чем больше ты рассчитываешь на исполнение собственных планов, тем больше вероятность, что эти планы полетят ко всем демонам.

Вражеский обоз отправился только на четвертые сутки ожидания. К этому времени мы уже были полностью готовы. Часть гати шагов ста пятидесяти длиной была готова к обрушению. Упыри и покойники находились на положенных им местах, готовые выдернуть стопоры и сорвать веревки, удерживающие мостки на плаву. На расстоянии около сотни шагов от переправы были оборудованы лежки для диверсантов. С этим тоже пришлось повозиться – работали, естественно, ночью и в тишине, но на таком расстоянии все равно можно было выдать себя, так что дело двигалось ужасно медленно. Тогда, после работы над переправой, только ленивый не захотел позубоскалить над нашим видом – так вот, уже через пару дней все насмешники на своей шкуре прочувствовали, каково нам пришлось. Сейчас в этих лежках расположился почти весь отряд, за исключением десяти человек оставшихся в лагере. Был здесь и Свенсон, лежал в откопанной собственноручно ямке, выстланной побитой морозом болотной травой, и укрытый ей же. Осознание этого факта грело мою душу злорадством. Кроме всего прочего подготовили и разметили пути отхода – леди Игульфрид целую ночь намораживала из льда дорожки, чтобы можно было бежать, не опасаясь провалиться. Со стороны результат ее ворожбы не был заметен, так что пришлось еще ставить вешки. Дромехай замучился показывать и объяснять подчиненным, что и зачем было сделано – притащить весь отряд сразу было бы глупо, потому пришлось показывать для каждого отряда отдельно. В общем, работа была проделана титаническая, и каждый участник ей по праву гордился. Сама леди Игульфрид тоже была рядом, хотя мы с шефом пытались оставить ее в лагере. Неудачный получился разговор, после которого мы с ней впервые поссорились.

– Моя поддержка будет нужна вам! – Ответила девушка после того, как шеф, мимоходом заявил, что лейтенант Рагнвер остается на охране лагеря, а также готовится к приему раненых. – Здесь я все равно толком никак не помогу, раненых лечить я и на месте смогу, так будет для них гораздо лучше. Вы, капитан Охрунхай, это прекрасно осознаете, и просто хотите меня обезопасить. С вашей стороны так поступать низко. Я, кажется, никогда не давала повода сомневаться в своей надежности. Что касается приказов – я состою в тайной страже. Это хоть и военизированная, но гражданская организация, и, в случае, если командир отдает заведомо некомпетентный приказ, я имею право его оспорить. И если вы, господин Огрунхай еще раз себе такое позволите, я вовсе перестану вас уважать и считать другом и наставником.

Вот после этого просить ведьму остаться начал уже я. Стал объяснять, что нисколько не сомневаюсь в ее способностях, но мне действительно будет гораздо спокойнее… В общем, дал волю собственному страху, чего делать действительно не стоило. Хотя бы из уважения к своей женщине. Леди Игульфрид, конечно же жутко обиделась, высказала мне все, что обо мне думает, и отказалась разговаривать иначе как по делу. Свое обещание она выполняла до сих пор.

Спустя день, после того, как все было готово, мы смотрели на длинную колонну обоза, и понимали, что все наши труды были напрасны. Неудачу с предыдущим военные альянса явно запомнили и учли. Отличной и прочной дорогой, которую они проложили через болота, дело не ограничилось. Обычно обоз идет позади армии. Это логично. Противник у наступающей армии впереди, обоз – это то, без чего воевать не получается, или получается плохо, так что он и должен оставаться дальше всего от врага. В случае перехода через реки, горные перевалы, мосты, болота, и прочие «узкие» места, порядок движения может измениться. Армия делится на две части – передовой отряд защищает обоз от угрозы спереди, арьергард бережет от возможного нападения сзади.

В любом случае обоз представляет собой поезд из возов, идущих один за другим. К этому мы и готовились. По плану передовой отряд должен был спокойно пройти поврежденный участок, а провалится он только после того, как на нем окажется все или большая часть возов. Однако альянсовцы не стали действовать по шаблону – должно быть, очень не хотели, чтобы очередная попытка штурма провалилась из-за какой-нибудь случайности. Каждый воз шел отдельно, ведомый двумя тяжеловозми. Сотня пехотинцев, затем огромный воз, затем еще сотня пехотинцев, и так далее. Всего сорок возов, и, соответственно, четыре тысячи дружинников. Очевидно, уничтожить весь обоз одним ударом было ну никак невозможно. На этих ста пятидесяти шагах одновременно подловить можно было только три воза. Ну и столько же отрядов пехотинцев, но полностью уничтожать живую силу противника мы и не планировали, потому как это работа для пехоты, а не диверсантов. В результате получилось, что максимум, чем мы можем помочь империи – это задержать доставку метательных и осадных машин дней на десять – в лучшем случае. Ах да, еще незначительно уменьшить их количество. Замечательный результат! А если еще учесть, что непострадавшие дружинники наверняка устроят загонную охоту на тех, кто устроил такое веселье сразу, как только отведут обоз в безопасное место, можно с уверенностью заявить, что нам предстоял эпический провал.