Будни имперских диверсантов
Шрифт:
Под ногами становится скользко от крови. Надо же, мы вполне успешно наступаем! Я смеюсь от восторга, не забывая уколоть в чей-то мелькнувший из-за щита бок. Еще удар, уклониться от ответного маха мечом. Шаг назад, чтобы дать шефу проломить еще пару голов. И снова вперед. Слева заминка. Кажется, кто-то из наших ранен. Ничего, на его место уже встает следующий. Нас пока много. Мой взгляд не сосредоточен на ком-то одном, мне кажется, что я вижу всю картину боя. Лица у противников растерянные и испуганные, меня пьянит этот испуг! Укол в шею, шаг вперед, полоснуть кинжалом по вытянутой слишком далеко вперед руке с копьем. Когда я успел достать кинжал? Неважно. Я сбиваю сразу две пики в сторону – очень удачно, это дает возможность орку еще раз рубануть с плеча так, что щит оказавшегося без защиты солдата разлетается в щепки. Сам солдат
Резкая боль в боку – кажется, кто-то все же меня достал. Но слабости, которая сразу возникает при серьезных ранениях нет. Значит, еще повоюем. Делаю шаг назад, мимо пролетает лезвие топора. Раз, другой – мне уже не хватает скорости, чтобы угнаться за шефом. Кровь понемногу сочится из порезов, я становлюсь медленнее, а шеф только резвее размахивает свое чудовищной секирой. Так не пойдет. Эдак он вырвется слишком далеко вперед, и останется без защиты. Я заставляю себя шевелиться быстрее, и рыком подбадриваю остальных парней, чтобы не отставали. И на некоторое время это помогает. Мы снова превращаемся в безудержный многорукий организм, который приносит смерть всем, кто попадается на пути.
Это не может продолжаться вечно. Кураж никуда не уходит, но врагов слишком много. В какой-то момент солдаты перед нами сбиваются в такую плотную толпу, что даже шефу становится трудно пробиваться вперед. Наше продвижение замедляется. Я отбиваю мечом удар одного копья, а кинжалом второго, но третье летит прямо в грудь орку, и он не успевает ничего сделать, потому что сам провалился вперед в длинном выпаде. В этот момент у меня между ног прокатывается что-то мелкое и зеленое, в высоком прыжке оказывается на плечах у шефа, и сбивает кинжалом летящее в грудь орку острие. Вовремя Ханыга появился! Шеф, не обращая внимания на тяжесть на плечах, продолжает крошить противника – гоблин с трудом удерживается у него на плечах, как пастух, объезжающий норовистого жеребца.
Мне снова становится немного смешно, и я, не сдерживая хохота бросаюсь вперед. Точнее, пытаюсь броситься. Получается слишком медленно, потому что меня вдруг придавливает внушительная гоблинская тяжесть. То, что для орка ерунда, для меня серьезная проблема.
– Да приди ты в себя! – кричат мне в ухо. – Нам пора уходить, а шеф не слушает!
Только теперь до меня доходит, что мы, пожалуй, действительно слишком увлеклись. Боевая ярость – это хорошо, но победить в этой драке у нас не получится точно. Чуда еще, что нас до сих пор не смяли. Раз Ханыга здесь, значит сдерживать противника больше не нужно, а нужно поскорее линять, вот только как остановить шефа? И самим сбавлять обороты никак нельзя – иначе орк, окончательно потерявший соображение, так и будет проламываться вперед, не обращая внимания на то, что остался один. Окажись он в окружении врагов, и никакая боевая ярость не спасет – заколют со всех сторон. Соображать нужно быстро. Я коротко оглянулся, чтобы убедиться – Ханыга пришел не один. Дромехай выделил для подкрепления аж полсотни бойцов. Оказывается, весь состав сдерживающего отряда, кроме нас с шефом уже сменился – раненых и усталых парней оттеснили назад, на их место встали относительно свежие из тех, кого привел гоблин. Относительно – потому что они там явно тоже не отдыхали, в поселке. Да еще к нам бежать пришлось. Как это выдержал сам Ханыга, у которого дырка в легком на живую нитку залатана – вообще неизвестно.
Я уже окончательно пришел в себя. Лихая горячка схватки никуда не делась, но теперь я действовал гораздо расчетливее. Тем не менее с шефом было необходимо что-то решать. Будь здесь Дромехай, что ни говори, а гораздо более опытный боец, было
– Ханыга! – Крикнул я, отбив очередной удар. Гоблин сильно в драку не лез, берегся. – Сможешь опять на него забраться? Бей рукоятью кинжала в висок, аккуратно, но сильно. Только дождись, когда мы вперед вырвемся. И сразу тяните его назад, вытаскивайте. Все, пошли!
Странная, в общем, получилась сценка. Противники, кстати, тоже слегка опешили, увидев такой театр. Я бы, наверное, тоже был удивлен, если бы в разгар боя нападающие принялись бить друг друга по голове. Оказалось – к лучшему, солдаты альянса растерялись на несколько мгновений, нам как раз хватило, чтобы все-таки осуществить задумку. Начальник рухнул, как подкошенный, я даже испугался, не перестарался ли Ханыга. На несколько секунд усилили натиск на альянсовцев, потом весь первый ряд отскочил, позволяя тем, кто стоял за нашими плечами, разрядить арбалеты. А дальше мы отступали. Не слишком быстро, потому что неожиданно оказалось, что оскользнуться на скользких от крови досках легче легкого, но и не слишком медленно. Периодически огрызаясь выстрелами из арбалетов, или даже устраивая контратаки. Удивительно, но до твердой земли дошли мы все. И слава всем богам, что там нас встречали люди Дромехая с арбалетами и запасом стрел, иначе, боюсь, всем уйти бы не удалось.
Глава 11
Возвращение на ставший уже родным остров посреди болота вышло суетным. Бой в поселке оказался гораздо сложнее, чем ожидалось – слишком мы торопились, да к тому же не обеспечили нормальную разведку перед боем. Честно говоря, вся эта вылазка была авантюрой, от начала до конца. Причем авантюрой, в которой не было настоящей необходимости, вот что плохо. Если уж совсем откровенно, все – и Дромехай, и мы с шефом, да и рядовые бойцы, были слишком расстроены неудачей на переправе. Обоз с осадными машинами удалось только задержать, но никак не уничтожить, как планировалось изначально. Да, мы сожгли и потопили несколько возов с припасами и деталями артиллерийских машин, но большая часть осталась в целости. Захотели побольше ущерба противнику нанести, а в результате едва удалось сохранить отряд.
Нет, Дромехай справился. Поселок, когда мы уходили, горел весь, целиком. Вот только сотню наших диверсантов там встречали около двух с половиной сотен оставшихся на хозяйстве обозников и строителей. В другое время они бы не стали серьезным препятствием, если бы не магия моих драгоценных бывших родственников. Бывшие крестьяне дрались остервенело, бешено, как самые лучшие и прожжённые псы войны. Или как разумные, которые защищают свои дома и своих родственников. Их пришлось вырезать всех до единого – никто не побежал, не попытался скрыться.
Потери получились соответствующие. Двадцать бойцов убитыми, и пятьдесят – ранеными, из них дюжину едва успели доставить в лагерь, к леди Игульфрид и Свенсону. Собственно, одним из этой дюжины был я сам. Мои раны оказались несколько серьезнее, чем мне представлялось. Во время драки я на них внимания почти не обратил, потом, когда отступали – тоже не до них было. Потом еще нужно было как-то замести следы, и проследить, чтобы не было отставших…
– Ты, Сарх, рухнул совсем неожиданно, - укоризненно качал головой Дромехай, когда описывал произошедшее.
– Только что говорил что-то, распоряжался, потом замолчал на секунду, и говоришь: «Кажется, я все». А потом рухнул во весь рост лицом вниз. Я думал, ты и правда – все, на встречу с предками отправился.
Эпизод с падением я совершенно не запомнил. Собственно, я вообще не запомнил ничего, что происходило после того, как мы сошли на берег – видимо действовал автоматически, не очень осознавая окружающее. Зато шеф, говорят, пришел в себя очень быстро. И с тех пор, как очнулся, усиленно мучается угрызениями совести. Даже я застал этот момент.
– Позор на мою голову! – звуки его страданий были первыми, что я услышал после того, как пришел в себя. – Потерять разум в такой момент! Чуть сам не подох, и товарищей по оружию за собой не утащил! А еще считал себя цивилизованным разумным, снисходительно относился к историям про предков! Опьянел от крови, как какая-нибудь молодая лисица…