Бухта надежды. Испытание прочности
Шрифт:
– А он не откажет? – уже не сдерживала рыданий Лара, начиная всхлипывать.
– Он нормальный мужик. Конечно, не откажет.
Сенчуков, оторвавшись от своих дел, коими оказались какие-то баулы, действительно, внимательно выслушал Ларису и тут же, выловив в коридоре пятерых парней, начал раздавать ЦУ. Позже оказалось, что не могут найти еще одного мальчишку, на год старше Альки. Куда пропали дети, никто не знал. Тут же были организованны поиски – заглядывали в каждую щель, проверяли все кабинеты как в главном корпусе (а их там было вместе с дополнительными помещениями больше, чем можно было себе
На Ларису уже было страшно смотреть. Она была бледна как смерть, глаза опухли от слез, покрывшись тонкой паутинкой капилляров, кроссовки и штаны были измазаны в грязи и траве, а в волосах застряло несколько веточек.
Шамиль буквально силком затащил Ларису в санчасть, где усадил в старенькое, но удобное кресло, и всунул в руки чашку с горячим чаем. Лара порывалась было вновь бежать искать, но после долгих уговоров все же послушалась и отхлебнула напиток. Сам Шамиль так же сделал себе горячий напиток и монотонно размешивал сахар в нем, не жалея дефицитного товара.
– Сахар кинуть?
– Н-нет, - мотнула головой Лариса.
– Не переживай. Найдем.
Лару то била крупная дрожь, отчего зуб на зуб не попадал, то у нее вдруг начинала кружиться голова, и темнело в глазах.
– Никогда себе этого не прощу, – глотая слезы, призналась Лариса, держа в руках кружку с остывающим чаем, подернувшимся какой-то нелицеприятной пленкой, и немигающим взглядом уставившись куда-то в пол.
– Не вини себя. Ну кто мог знать, что все так получится, – пытался как мог успокоить ее Шамиль, но получалось не очень удачно. Он был лишен опыта воспитания детей, да и младших братьев-сестер у него не было, поэтому в вопросах обращения с подростками он был полным профаном. – К тому же у нее сейчас такой возраст, что любая критика, любое слово принимается в штыки. Хотя для переходного возраста рановато… вот тогда она превратится в гормональную бомбу.
– Спасибо, успокоил, - сквозь слезы улыбнулась Лариса, представив, что может быть дальше.
– Я же ее никогда не била. А тут как нашло что-то… Мне было так плохо, а еще и она со своими обзываниями… Я даже не знаю, как так получилось.
– Вот никогда не била – вот теперь и получилось. Почаще надо было ремня прикладывать по пятой точке. Глядишь, не убежала бы из дома, - проворчал Шамиль, высказав, возможно, не педагогичные, но весьма действенные меры воспитания разбаловавшихся и потерявших всякие грани детей.
– Нет, - замотала головой Лара, не понимая, как такое можно говорить. – Я не приверженец силовых методов. Со всеми всегда можно договориться. Мы же люди все-таки…
– Ха! – не выдержал Шамиль.
– Что?
– Чушь. От первого до последнего слова. Меня отец воспитывал, что слово родителей – закон. Да мне бы и в голову не пришло его или маму хоть как-то обозвать, да даже голос не повышал… - предался воспоминаниям мужчина. – Мне бы голову оторвали бы за такое.
– Я не хотела забивать своего ребенка. Я хотела, чтобы она выросла личностью, имеющей свое мнение и умеющей
– Ага. Ну она, эта личность, и выросла, - поддакнул ей Шамиль. – И имеет всех, как хочет.
– Да что вы себе позволяете?!
– Остынь и не кипятись. – Резко осадил женщину Шамиль. – Чего взъелась? Не приятно правду слышать о том, что все твои педагогические методы, которые ты наверняка почерпнула в каких-нибудь чересчур умных статьях и журналах, полная чушь, абсолютно не подходящая для детей?
Лариса застыла, удивленно глядя на собеседника, а потом выдохнула и села обратно в кресло, откинувшись на спинку и едва не пролив остатки чая.
– Я хотела как лучше, - тихо проговорила она, опустив глаза.
– А получилось…
– Шамиль, на связь! – прошипела рация, закрепленная возле нагрудного кармана, спасая тем самым Ларису от неприятного разговора. Мужчина, не договорив фразу, тут же схватил рацию.
– Шамиль на связи.
– Нашли!!
– Жива?
Шамиль заметил краем глаза, как напряглась и побледнела в миг Лариса, ожидая ответ на этот самый беспокоящий ее вопрос.
– Оба живы. – Прозвучало в динамике, и Лара едва не расплакалась от внезапно нахлынувшего на нее счастья. Вот такого вот самого настоящего и неподдельного.
– Только извазюкались в грязи как черти, и девчонка неудачно упала – руку сломала.
– Сергей Алексеич, дорогой ты наш человек, тащи обоих в санчасть – пусть Док их осмотрит, а потом все и расскажете.
– Принято.
– Ну что? Слышала? Нашлась твоя пропажа. Немного поврежденная… да погоди ты в обморок грохаться! Руку она сломала. Ничего страшного – до свадьбы заживет. Док ей гипс наложит – будет как новенькая.
Лариса была готова вскочить и бежать навстречу дочке. И побежала бы, если бы знала куда. Поэтому пришлось ей остаться, изнемогая от ожидания… под смешливым взглядом карих глаз.
Когда Алька, измазанная в грязи и пыли, вошла в коридор санчасти, Лара выскочила к ней, раскрывая объятия.
– Мама! – кинулась та навстречу и ойкнула от боли, когда Лариса по незнанию потревожила покалеченную руку. – Мамочка, прости меня, пожалуйста.
– Это ты меня прости, моя хорошая, - давилась слезами Лариса и обнимала Альку, не веря, что она нашлась живой и здоровой. – Золотце мое, дорогая моя!
Следом вышел Шамиль, поздоровался с ухмыляющимся Сенчуковым, рядом с которым стоял невысокий парнишка, тоже весь грязный и взъерошенный, и шмыгал носом, постоянно утирая его не менее грязным рукавом, оставляя на лице темные разводы.
– Миша! – окликнула его вбежавшая в коридор женщина.
Парень обернулся, но не сдвинулся с места.
– Иди давай к матери, герой! – подтолкнул того завхоз, за спиной которого тихо мялся высокий худой мужчина с взлохмаченными волосами, на котором камуфляж сидел, как на корове седло.
– Миша! Ну что ж ты творишь? – женщина, тяжело дыша, прислонилась к стене и прикрыла глаза, а потом закричала не своим голосом.
– Ах ты ж негодник такой! Да как же тебя угораздило, паршивец?! – тут же набросилась на сжавшегося пацана мать. – Ты же знаешь, как это опасно! Ты же все видел!!!