Бухта надежды. Испытание прочности
Шрифт:
Ленка непонимающе уставилась на Аню, но все же последовала за ней.
– Слушай, как у тебя терпения хватило? – выдохнула она, едва отошли от бабки на безопасное расстояние. Глухота-глухотой, но когда надо такие бабульки могли улавливать звуки лучше, чем военные локаторы. – Я уж думала, что прибью эту ДЭП-нутую.
– Да, я тебя умоляю, никакого ДЭПа здесь и близко нет… Ей внимания не хватает, ты в ее карточку смотрела? У нее из родных никого не осталось, вот она и привлекает к себе внимания всеми доступными способами.
– Так а внучок? А муж…
– Лен, ну ты сама подумай. Так что будь к ней потерпимее, удели немного внимания.
– Ха! Мне больше делать нечего, как клоуном быть… - хмыкнула Ленка, перекрестив на груди руки.
–
– Да? – недоверчиво переспросила Ленка. – Ну тогда спасибо за подсказку.
– Давай. Если что – звони. Я пошла вниз, а то мало ли… вдруг кого привезут, а на посту никого нет.
Аня попрощалась и вернулась на пост, где до самого утра все было спокойно, а вот часов в девять утра началось. Все как-то сразу закружилось, не понятно откуда привезли пять человек с переохлаждением. Их обнаружили совершенно случайно, когда после прошедшего шторма рыбаки вышли в море за уловом. Тогда-то глазастый пацан лет десяти и заметил тела, качающиеся на воде и держащиеся кто за что, так их вытащили из воды. Все спасенные оказались иностранцами, работавшими на грузовом судне, что потерпел кораблекрушение при ночном шторме близ мыса Херсонес. Людей лишь случайно не вынесло огромными волнами прямиком на скалы мыса с остроконечными валунами у его основания, и только чудом они не погибли. Хотя другим повезло намного меньше – несколько обезображенных тел, кстати вполне европейской внешности, были обнаружены чуть позже, когда начали целенаправленно прочесывать берег в поисках выживших, но выживших больше не нашли. А самое интересное было то, что как ни странно, погибшие не обратились в зомби. После смерти они так и остались мертвыми, и это вызывало кучу вопросов. Тела тут же передали научному центру для изучения причин невоскрешения утонувших моряков. Да уж… теперь оставаться мертвым после смерти было ненормально. И это вызывало больше подозрений и вопросов, чем бродящие по земле мертвяки.
Ане пришлось опрашивать иностранцев, подключая все свои и так не очень глубокие познания в английском языке – все же обычно именно этот язык был в обиходе у международных судовых кампаний. Понять выживших было сложно: мало того, что их английский из-за акцента был очень отдаленно похож на тот, что учила в школе Аня, так еще и сказалось общее состояние этих людей. Выжившие отвечали неохотно, еле ворочая языками, но оно было и понятно – пережить шторм и несколько часов болтаться в воде, уцепившись за спасательный круг, не зная, выживешь ты или нет и куда закинет тебя шторм, - такое кого угодно из колеи выбьет.
Апрельское море не отличалось теплотой, а уж после шторма, когда под действием волн поднимаются холодные слои воды, и вовсе говорить о комфортном пребывании в нем не приходилось, тем более на протяжении нескольких часов. Как с трудом удалось выяснить, судно, шедшее из Триполи в Одессу, переломилось и ушло под воду где-то в третьем часу ночи, значит, в воде моряки находились более пяти часов, что уже само по себе удивительно, как они еще не погибли от переохлаждения. Когда их вытащили, кожа была белая как простыня, губы же наоборот были синюшного цвета, а зубы отбивали барабанную дробь. У одного была сломана рука, остальные же отделались легкими ушибами. Хорошо хоть потерпевших кораблекрушение отвезли сразу в медблок, а не стали заниматься самодеятельностью, как предлагал один из рыбаков, насмотревшийся в свое время сериалов про медиков. Аня его еле выгнала из отделения, а тот все продолжал кричать, что найденных людей нужно срочно в горячую ванну поместить – так, мол, они быстрее согреются, а все
Аня до сих пор помнила, как одного из них, после его попытки ударить привезшую его девочку-фельдшерицу, уволакивали в тёмные глубины коридора за ногу. Буднично так. Без сознания. По кафелю оставался размазанный кровавый след, а тётка-санитарка шла за телом и подтирала эту дорожку, бормоча что-то про "отэтосукапонажираецаивапще". Этих санитаров любя называли «гестаповцами» и в случае чего бежали именно к ним за защитой.
Вот бы сюда сейчас такого! Хотя большинство пациентов все же люди спокойные, а маргиналов и бомжей и вовсе зомби пожрали, но порой казалось бы приличный человек начинает вести себя как последняя скотина, и тогда Аня с тоской вспоминала «гестаповцев» и втайне желала, чтобы хоть один крупный мужчина согласился бы поработать санитаром.
– Быстрее! Принесите одеяла и их нужно переодеть в сухое, так они никогда не согреются! – раздавала команды Аня, одновременно с тем осматривая потерпевших и чуть ли не подпрыгивая от нетерпения – новая смена, которая должна была вот-вот подойти, все никак не являлась, и Аня просто разрывалась, не успевая уделять должное внимание всем.
Все же военные быстро сориентировались. Когда на подкорке головного мозга забито подчиняться старшему по званию, то тут даже на секунду не задумаешься о том, что сейчас тобой распоряжается обыкновенная медсестра. Пусть и с хорошо поставленным голосом.
– С таким голосом, - заметил средних лет прапорщик, в меру пузатый со смеющимися глазами, - только в офицеры идти, распоряжения выдавать. Никто не останется безучастным.
– Что? – переспросила Анна Михайловна, не поняв, к чему клонил этот дядька с перекинутым через плечо автоматом, висевшем на грязно-коричневом ремне.
– Я говорю, вы не думали в новообразовавшееся военное училище идти? Вон, набор объявили.
– Я? – удивилась Аня, одновременно с тем проверяя отметку, близ которой остановился ртутный столбик термометра у одного из пострадавших. – В военные?
– А что вас так удивляет?
– Нет уж, спасибо. Я уж лучше останусь на своем месте. Да и, если честно, если все пойдут в солдаты, кто лечить и учить будет?
– И то верно... – почесал затылок дядька. – Я об этом что-то не подумал. А ты по какой части в медицине, сестричка? Может, мне поможешь…
– Я? – Аня записала показания в карту и, протерев градусник, всунула его другому под мышку, засекая одновременно с тем время на часах. – Я по женской части. Так что вам, к сожалению, помочь не смогу – здесь я только на подхвате. А если вас что-то беспокоит, то вы обратитесь в дни приема – вас посмотрят и лечение при необходимости назначат.
– А-а-а… - многозначительно протянул дядька, а тут и солдатики вернулись с охапкой казенных одеял и больничной темно-синей пижамой, что выдала сестра-хозяйка.
– Так, ребята, помогите мне… Раздевайте этих интуристов и переодевайте в сухое, и одеялом их укрыть потом не забудьте… - выдала распоряжение Аня, когда в помещение вошел главврач медсанчасти – Смальцев Иван Сергеевич.
– Анна Михайловна, что это у вас тут за полюдье? – оглядываясь на пребывающую толпу народа, недовольно нахмурился он.