Буря в Па-де-Кале
Шрифт:
Наконец, вернулся капитан Рональд. В этот раз он выглядел довольным собой.
– Господа, спешу вас обрадовать! Вы сегодня же отправляетесь на этом судне в Россию! – заявил англичанин уверенно.
Через несколько минут мы уже поднимались по трапу. Капитан Рональд помахал нам прощание рукой, и как раз в этот момент в порту показалось несколько полицейских. А фрегат, который никак не мог пристать, наконец-то причалил к берегу.
– Скорее! – приказал я Кинрю. – Не хватало еще, чтобы нас с тобой взяли с этого корабля!
– Герцог Веллингтон мог бы за нас похлопотать, – горько усмехнулся Кинрю.
– Английский фельдмаршал сам здесь инкогнито, – отозвался я.
– Господа! – Дорогу нам преградил черноволосый капитан, который говорил по-французски. – Кольцов и Хацуми?
Я кивнул и показал ему наши с Кинрю документы.
– Прошу вас пока пожаловать в трюм, – обратился к нам капитан «Королевы». – А то как бы не было облавы, – он кивнул в сторону берега. – Посидите там хотя бы до тех пор, как мы не выйдем в открытое море!
– Как скажете, капитан, – отозвался я, отдавая нас с Кинрю в его власть.
IV
Мы вернулись в Санкт-Петербург практически без приключений. Французские полицейские, и впрямь, обыскали корабль, но без особенного старания. Поэтому в Атлантическом океане мы смогли уже без риска для жизни выйти из трюма на скрипучую палубу и поближе познакомиться с капитаном, который поместил нас в одну из довольно уютных кают. Мне, правда, пришлось выложить ему почти все свои деньги, но я на это не жалуюсь. По крайней мере мы с его помощью получили возможность возвратиться в Россию… «Королева» в проливе Па-де Кале смогла избежать печальной участи английского фрегата «Стрелы».
– Неужели мы дома? – недоверчиво проговорил Кинрю, когда мы ступили на гранитную набережную. – Я, уж, думал, что мы никогда не вернемся!
– В жизни есть место чуду, – ответил я, рассматривая парусники в порту. Здесь же, неподалеку, мне удалось разглядеть и «Святую Анну», которая прибыла в Россию днем раньше. Я не переставал сокрушаться по поводу того, что мы не успели ступить на борт этого корабля вслед за таинственным незнакомцем. Впрочем, я уповал на то, что мне еще удастся разыскать его в Петербурге и вернуть Александру Благословенному через Кутузова или Балашова его политическое письмо.
– Вы сильно устали? – осведомился мой ангел-хранитель, глядя на меня с искренней жалостью. Судовой медик с каменным лицом на корабле несколько раз делал мне перевязки, что-то приговаривая себе под нос. – Ваша рана еще болит?
– Нет, мне гораздо лучше, – возразил я.
Но говоря откровенно, я чувствовал себя смертельно уставшим, а потому готовился начать поиски вора и убийцы не раньше следующего утра.
Спустя полчаса наемный экипаж доставил нас с Кинрю в мой особняк на Офицерской улице. Едва я вошел в гостиную, как Мира всплеснула руками, бросилась ко мне и лишилась чувств на моей груди.
– Час от часу не легче, – возвел глаза к потолку мой Золотой дракон.
– Ариша! – Крикнул я в полной растерянности.
Наконец, прибежала горничная, от которой толку было, все равно, что от курицы. Она только и делала, что охала над своей госпожей. Я перенес Миру на оттоманку и положил ей подушки под голову.
– Да что ты тут кудахчешь?! – воскликнул Кинрю. – Воды принеси! Соли нюхательные! Тебя здесь держат зачем?
– Соли нюхательные? – переспросила горничная. – Да у нас их отродясь не бывало, – растерялась она. Тем не менее она налила воды из кувшина в стеклянный стакан и выплеснула ее в лицо индианке.
Мира открыла глаза, обвела ими комнату, и остановила свой взгляд на мне.
– Так это не сон… – простонала она.
– Конечно не сон, – улыбнулся я и сжал ее ледяную руку в ладонях. – Мира, милая моя, что с тобою? – Я поцеловал ее, пряча глаза. Воспоминания об Ольге причиняли мне одни только боль и стыд. Как я мог думать, что люблю кого-то еще, кроме моей преданной индианки?!
– Яков, я видела во сне, как твой корабль разбился, – прошептала Мира. – Я видела златокудрую женщину… Эта женщина, она…
– Это был только сон, – мягко перебил я ее. – А теперь я вернулся. Все будет хорошо.
– Ты неважно выглядишь, – проговорила Мира, стряхивая с ресниц то ли слезы, то ли капли воды. – Ты ранен? Я вижу, – индианка уткнулась мне в грудь пылающим лбом.
Я невольно отстранился от нее, почувствовав боль.
– Ариша! Вели Сварупу заварить крепкий чай из трав! – приказала Мира. Наконец, она сумела подняться и присесть на турецком диване. – Кутузов несколько раз приходил, – сообщила она.
– Об этом завтра поговорим, – отозвался я. Сейчас мне очень не хотелось затрагивать эту тему.
В этот момент в гостиную вошел камердинер.
– Яков Андреевич! – воскликнул он. – Вы вернулись! Вот, счастье-то! Вас там какая-то дама спрашивает! Экипаж у нее уж больно богатый!
– Дама? – удивился я. – Что за дама? Она как-нибудь отрекомендовалась?
– Вот оно, начинается, – вздохнула Мира. Она встала с дивана, оправила свои юбки из флера и высокую прическу на голове, сколотую черепаховым гребнем. – Еще не хватало, чтобы эта женщина поняла, что я плакала!
Мира на моих глазах с каждым днем все больше превращалась в светскую женщину. Я не знал, плакать мне или смеяться?!
– Дама никак не отрекомендовалась, – ответил лакей. – По всему видно, что она из высшего света будет, – заметил он с важностью.
– Да что ты говоришь? – удивился я. У меня было два предположения на предмет этой дамы: или та дама – Лиза Данилина или… При мысли о том, что это могла быть Марья Антоновна меня бросило в жар. Что я мог ей сказать?!
– Яков, что с тобой? – Мира не сводила с меня встревоженных глаз. – Ты чего-то боишься? Неужели кто-то может быть страшнее Кутузова? Тем более дама?!