Буря в Па-де-Кале
Шрифт:
– Резонно, – проговорил я в ответ.
У меня появилось опасение, что этим «кто-то» стану именно я. Если, конечно, мои действия не станут носить более позитивный характер.
– Итак, вы клянетесь, что найдете убийцу? – Марья Антоновна выглядела так, словно была готова разорвать меня собственными руками.
Впрочем, я полагал, что ее материнские чувства можно было понять. Хотя, лично мне от них делалось не легче. Скорее, они пугали меня… Мало ли, на что могла пойти женщина, доведенная до отчаяния?!
– Клянусь, – отозвался я. – Это и в
– Вы полагаете, что оно в России? – поинтересовалась Марья Антоновна.
– У меня есть основания в этом не сомневаться, – отозвался я. – Только я прошу вас об одном одолжении…
– Каком же?
– Чтобы этот разговор остался между нами, – ответил я.
– Об этом вы можете не беспокоиться, – проговорила Нарышкина, – до поры до времени…
После своей последней угрозы царская фрейлина раскланялась со мной и ушла. Мне казалось, что еще ни разу в жизни я не попадал в такое сложное и запутанное положение. Не успел я перевести дух после того, как фаворитка удалилась, как в гостиную ураганом ворвалась Мира.
– Я все слышала, – проговорила она дрожащим голосом. – Я так и знала, что тебе на этот раз угрожает действительно смертельная опасность! Я предупреждала тебя!
– Мира, ты забываешься! – воскликнул я. – Ничего мне не угрожает! Я устал! Я хочу есть и спать! Потрудись распорядиться об ужине!
– И что же вы теперь намерены предпринять? – сочувственно осведомился Кинрю, когда Мира ушла.
– Не знаю, – я опустился в кресло перед камином. – Я все это завтра обдумаю. Мне кажется, что первым делом надо разыскать Лизу Данилину. Она может знать обо всем или, по крайней мере, догадываться…
– Но, тогда ей тоже грозит опасность, – заметил Кинрю.
– Главное – и в этот раз не опоздать, – отозвался я. – Но я не знаю даже, где мне ее искать!
Ужинали мы церемонно, в гробовой тишине. За спинами каждого из нас стояло по лакею, выписанному из деревни Кольцовки. Лицо Миры было заплаканным. Отпивая из бокала вино, она бубнила шепотом себе под нос какие-то ведические молитвы. Сейчас меня это особенно раздражало. Весь вид индианки говорил о том, что я перед ней виноват. И она даже не подозревала, насколько недалека от истины!
Я молча встал из-за стола и отправился к себе в кабинет. Мне хотелось подумать в спокойной обстановке и, наконец, открыть свой дневник, перелистать его, перечитать и сделать кое-какие пометки и записи. Прикоснуться к перу и чернилам мне сейчас было также необходимо, как вдохнуть струю свежего воздуха.
Не успел я покинуть столовую, как услышал зон вилки, упавшей на мраморный пол. Я обернулся. Мира рыдала над тарелкой с черепаховым супом, а лакей вокруг нее собирал с пола столовое серебро.
Я закрыл за собой дверь кабинета, гадая над тем, что творится с Мирой. Как я соскучился по этой келье со сводчатым потоком в готическом стиле, с витражными окнами, со скромной изящной мебелью, с картинами
Нет, я не верил своим глазам! Коричневый гобелен был отодвинут, представляя всеобщему обозрению мою потайную дверь, которая была слегка приоткрыта.
– Кто там? – воскликнул я, выглядывая в темный коридор и на всякий случай вооружившись бронзовым канделябром. Неужели Кутузов проведал уже о моем возвращении из Франции? Впрочем, даже если Нарышкина… – Иван Сергеевич! – окликнул я его наугад.
– Кольцов? Яков Андреевич? – Я столкнулся лицом к лицу с одним из моих агентов, которому я строго-настрого запретил самому появляться здесь.
– Дмитрий Петрович? – удивился я, разглядев, наконец, моего нежданного посетителя.
Он трудился в одном из санкт-петербургских департаментов и его жалованье не превышало семидесяти рублей в месяц. От меня он получал солидную надбавку к зарплате за кое-какие услуги, что позволяло бедному клерку снимать квартиру из двенадцати комнат не выше первого этажа и завести у себя порядки, как у каждого уважающего себя дворянина.
– Я же запретил вам сюда являться без особой на то причины! – воскликнул я. – Ну, проходите же в кабинет! Быстрее!
Дмитрий Петрович не стал заставлять уговаривать себя дважды. Он поспешил за мной, под своды моей скромной обители.
– А я уже и не надеялся вас застать, – проговорил он, усаживаясь перед камином. – Причина-то как раз очень веская! – сказал Дмитрий Михайлович, потирая ладони.
– Что вы имеете в виду? – осведомился я, прикрыв за собой потайную дверь и замаскировав ее за коричневым гобеленом. Мне невольно подумалось о том, что пора бы его сменить. Поистрепался совсем!
– Я видел в городе человека, которого прислал в Россию Александр Ипсиланти, – заявил Дмитрий Михайлович. – По-моему, он разыскивал вас!
– Этого еще не доставало! – устало ответил я.
– Мне показалось, что вы должны счесть это интересным… – пытливо посмотрел мне в глаза агент.
– Да, действительно интересно, – кивнул я. – О чем вы с ним говорили?
– Он охотится за каким-то письмом, – ответил Дмитрий Михайлович.
– Что? За каким письмом? – вкрадчиво поинтересовался я. Неожиданно меня озарило: если послание Императора попадет в руки к грекам, то они не замедлят представить его международной общественности. Вот тогда-то Александру I не останется ничего другого как ввязаться в войну с мусульманским султаном!
– Какое-то письмо к англичанам, – пожал плечами Дмитрий Петрович, – якобы о Балканском вопросе. По мнению Ипсиланти, оно должно заставить Императора активнее действовать в их интересах…
– О, нет, – простонал я.
– Я вижу, Яков Андреевич, вы тоже осведомлены об этом письме, – заметил Дмитрий Петрович. – А я-то еще сомневался, стоит ли ему верить?!
– Еще бы я не был о нем осведомлен, – усмехнулся я.
– А-а… – протянул Дмитрий Петрович, – я узнаю вас! Вы снова ввязались в какую-то политическую авантюру!