Буря в Па-де-Кале
Шрифт:
Дверь со скрипом открылась, а потом с каким-то звоном захлопнулась.
– И что же мы будем делать теперь? – напряженно осведомился Кинрю. – Ждать, пока эта легкомысленная особа выйдет из комнаты? Если она вообще из нее выйдет… живой!
– Будем действовать сообразно тому, как сложатся обстоятельства, – проговорил я в ответ.
В ту же секунду послышался сдавленный крик. Мы с японцем бросились бежать по узкому длинному коридору к единственной низенькой двери, из-за которой теперь доносились какие-то странные звуки
Я толкнул дверь локтем, но она оказалась заперта.
– Помогите! – снова вскрикнула женщина.
– Заткнись! – в ответ крикнул Валежников. В этот момент что-то с грохотом рухнуло на пол. Я с ужасом подумал о том, что это могло быть безжизненным телом юной княгини Лизы.
Вряд ли такая сцена могла привлечь обитателей этого грязного дома. Кинрю попытался открыть дверь своей спицей, которая нередко служила ему добрую службу. Однако замок оказался чересчур крепким!
– Что же делать? – простонал я, в то время, как в комнате снова послышался шум. Княгиня Елизавета отчаянно сражалась за свою жизнь. Вряд ли ее кавалер ожидал от Данилиной подобной прыти…
Валежников не рискнул воспользоваться пистолетом, и теперь должен был сожалеть о своей ошибке, оказавшейся немногим позже для него роковой.
Я увидел булыжник, валявшийся неподалеку, схватил его в руки и принялся выбивать им дверные петли. Через несколько секунд на одной половинке двери они подались, я потянул их и вынул.
– Кто там, черт побери?! – воскликнул из-за двери бывший военный.
В то же мгновение Кинрю навалился на дверь, и она обрушилась прямо в пыльную комнату, освещенную единственной свечей в закопченном медном шандале. Мы с моим Золотым драконом тут же ворвались в комнату, где вот-вот должно было совершиться ужасное злодеяние.
Княгиня Елизавета обессиленная лежала на грязном полу. Ее бархатная тальма валялась подле нее. Волосы выбились из-под помятой бархатной шляпки. Белое платье Елизаветы Артемьевны, в шлейфе которого княгиня запуталась, было перевито алыми лентами крови. Одною рукою Данилина держалась за рану в боку. Лицо женщины было бледно, глаза закрыты, но она все еще дышала. Валежников снова занес над ней руку с ножом.
– Оставьте немедленно эту женщину! – воскликнул я.
Валежников бросил ошеломленный взгляд в нашу сторону. Мне хватило мгновения, чтобы выстрелить. Несчастный «Чайльд Гарольд» упал возле своей жертвы.
– Будьте вы прокляты, – прохрипел он окровавленными губами. – Но письма вы все равно не получите… – Сардоническая улыбка легла на уста Валежникова, и он уставился в потолок остекленевшими, а прежде такими бархатными глазами. Бархатная черная маска выпала из его плаща, простреленная насквозь.
– Он мертв, – констатировал Золотой дракон.
– Елизавета Артемьевна, как вы? – Я подбежал к несчастной женщине, истекающей кровью. Она оказалась в сознании.
– Кажется, умираю, – чуть
– Ваша рана не смертельна, – авторитетно заметил Кинрю. Он снял с себя рубашку, разорвал ее и помог мне остановить княгине кровотечение.
– Вы должны увезти меня отсюда, – прошептала Данилина. – Пока об этом скандале не стало известно, – она перевела свой взгляд на дверь, вышибленную нашими с японцем усилиями. Но в коридоре по-прежнему никого не было. Жильцы этого дома, судя по всему, имели привычку не волноваться «по пустякам». Или, что было вернее, предпочитали не иметь никаких дел с полицией.
– Мы должны обыскать эту комнату, – проговорил я в ответ, озираясь по сторонам. Но в комнате почти не было никакой обстановки. Два обшарпанных стула и стол – вот и вся мебель!
Кинрю тем временем обшаривал карманы покойного байроновского героя. Потом он тщательнейшим образом осмотрел подкладку его плаща.
– Ничего, – разочарованно выдохнул мой самурай.
– Чертовщина какая-то, – отозвался я. – Неужели он все-таки успел переправить письмо по назначению?!
– Похоже на то, – отозвался японец.
– Отвезите меня домой, – умоляюще прошептала Елизавета Артемьевна. Ее лицо было мокрым от слез.
– Вам очень больно? – посочувствовал я.
– Если бы вы только знали, как больно!
Я взял ее на руки и понес прочь из этого мрачного дома.
Каково было удивление Миры, когда она увидела, как мы с Кинрю внесли в гостиную какую-то незнакомую женщину.
– Что это значит?! – всполошилась моя индианка. На какую-то долю секунды Мире показалось, что княгиня мертва. – Кто это? – осведомилась она. – Что происходит?
– Она ранена, и ей срочно нужно оказать какую-то помощь! Княгиня к утру должна сама вернуться домой, – отозвался я. – На тебя вся надежда!
– Да она же в почти бессознательном состоянии! – всплеснула руками моя индианка.
Я поведал Мире все печальные обстоятельства. Она внимательно выслушала меня и отправилась в свою комнату демонов за могущественными талисманами, травами для отвара и книгами с древними заклинаниями. Розовое кружево ее нового французского пеньюара облаком исчезло за деревянной дверью.
Через некоторое время Елизавета Артемьевна снова пришла в себя.
– Это какой-то ужасный сон! Кошмар! – проговорила она, отпивая из серебряной чаши и опасливо поглядывая на индианку, которая ей ее поднесла. – Я никогда бы не подумала, что Алексис способен… – Ее речь прерывалась рыданиями. – Нет, я знала, что он не любил Ольгу, я пыталась ее отговорить от поездки, но мне до последнего не хотелось верить в то, что он послужил причиной случившейся с ней трагедии!
– Вы провожали ее на корабль! Не так ли? – произнес я в ответ.