Буря Жнеца
Шрифт:
Скривив губы, Арбэт поглядел в лошадиное лицо фактора, затем окинул взором бледные лица селян, сгрудившихся позади купца. – В чем дело? – спросил он.
– Отряд Эдур встал на ночь в гостинице, Арбэт. Когда дошли слухи о пожаре, они послали нас на помощь. На тот случай, если бы загорелся лес…
– Ясно, что лес. Где сейчас эти бездельники?
– Разумеется, остались позади. Но мне приказано… – Фактор замялся, подскочил ближе, разгибая спину, чтобы взглянуть Арбэту в лицо. – Это был Врегер? Дурак любит огонь, и он не друг тебе.
– Врегер? Может быть. Имеет он привычку подкрадываться
– Ты должен! – пробурчал кто-то из толпы позади фактора. – Иначе мы тебе здесь жить не позволяли бы!
– Ну что же, эта проблема решена, так? – улыбнулся Арбэт. – Врегер поджег меня, и я ухожу. – Он помедлил и спросил: – Какое дело ко мне у Эдур? Ведь дождь прошел – никаких шансов на пожар, не о чем было беспокоиться. Разве я не рассказывал, что поляна расчищена на восемьдесят шагов от хижины? К тому же рядом пруды, почти что водяной ров.
Фактор пожал плечами: – Он расспрашивали о тебе, предположили, что кто-то поджег тебя от злобы – это нарушение закона, Эдур не любят, когда такое происходит…
– И они приказали тебе исполнять обязанности? – Арбэт захохотал ему в лицо. – Это впервые!
– Врегер, ты сказал… Это формальное обвинение, Арбэт? Если так, ты должен продиктовать и поставить подпись и ожидать разбирательства, и если Врегер наймет адвоката…
– У Врегера кузен в Летерасе, крючкотвор… – подсказал кто-то.
Фактор кивнул: – Это может надолго затянуться, Арбэт, и никто из нас не обязан давать тебе кров или…
– Так что лучше не создавать трудностей? Можешь сказать Эдур, что я не выдвигал формальных обвинений, и всё. Что хижина сгорела дотла, что холод вас до костей пробрал и никаких следов пожара на деревьях… – Арбэт хлопнул фактора по плечу (почти что уронив человечка на колени) и прошел мимо. – Расступитесь, вы – я могу нести заразу от всякой дряни, что вы кидали в мою тележку.
Они весьма ретиво выполнили его просьбу. Путь вдруг оказался свободным. Арбэт двинулся дальше.
«Они устроят Врегеру неприятности – не след привлекать внимание Эдур – но не убьют, это точно. За ссаки на двери не платят жизнью, даже жизнью дурака». Эдур скоро уедут по каким-то своим делам, и он не столкнется с ними…
А это что? Кони на тракте, скачут галопом. Бранясь себе под нос, старый Горбун Арбэт побрел на обочину и встал.
«Еще один клятый отряд. На этот раз летерийцы».
Ехавшая впереди начальница осадила коня рядом сАрбэтом, за ней, повинуясь команде, замедлил движение весь отряд. Подъехав, она крикнула: – Вы, господин – там впереди деревня?
– Да, – отвечал Арбэт, – хотя за место в гостинице вам придется сражаться.
– Как это? – спросила она, проезжая мимо него.
– Там ночуют какие-то Эдур.
Услышав это, офицер натянула поводья, подняла руку, приказывая воинам остановиться. Склонилась в седле, вперяя в него мрачный взор из-под низкого шлема. – Тисте Эдур?
– Точно, они самые.
– И что им там надо?
Он не успел ответить, как один из солдат сказал: – Атрипреда, впереди что-то горит. Можно разглядеть огонь
– Это мое жилище, – объяснил Арбэт. – Случайность. Пожар не распространится, уверяю вас. Эдур не при чем, – добавил он. – Просто проезжали здесь.
Атрипреда тихо выругалась. – Ты Тартенал?
– По большей части.
– Можешь придумать, где бы нам заночевать? Поблизости, но не на самой дороге.
Арбэт покосился на нее: – Не на дороге? Так далеко, чтобы ваше уединение не нарушали, верно?
Женщина кивнула.
Арбэт почесал кустистую щетину на подбородке. – Сорок или немного больше шагов по дороге, потом направо. Пробейтесь через поросль, выйдите к старому саду. За ним покинутая усадьба – на амбаре еще есть крыша, хотя от дождя не сильно защитит. Там и колодец есть. Вполне сносно.
– Так близко – и никто не занял строения?
Арбэт ухмыльнулся: – Видите ли, они стоят по ветру от моей хижины.
– Не поняла.
Улыбка расплылась до ушей. – Мы, местные, любим подшутить над чужаками. Не обращайте внимания. Сегодня ночью дым пожарища окурит вас, отгонит комаров.
Он понял, что офицер подумывает, стоит ли разбираться в его словах; но тут лошадь замотала головой, и женщина натянула поводья. – Спасибо, Тартенал. Будь осторожен в пути.
– И вы, Атрипреда.
Они поскакали; Арбэт переждал на обочине, пока не пройдет весь отряд.
«Осторожность в пути. Думаю, я в безопасности. Нет таких происшествий, с которыми я не смогу справиться.
Нет, это цель путешествия заставляет коленки стучать друг о дружку, как два черепа в мешке».
Хорошо лежать на животе, опустив голову в люк и пялясь вниз. В комнате беспорядок, но странно уютный и гостеприимный. Да, он знает художников, дорого заплативших бы за такую сцену. Десять куриц бродят, то и дело разлетаясь с пути неуклюжего Аблалы. Великан шагает взад и вперед. Ученая Джанат сидит, прислоняясь к стене, и зачем-то катает цыпленка между ладоней, прежде чем ощипать перья в джутовый мешок, который отныне станет служить подушкой. Да, вот доказательство, что академики не знают ничего о том, о чем действительно следует знать. Не стоит и упоминать о том, что Багг не вполне преуспел в извлечении щепочек страха из ее разума. Наконец, сам Багг – скорчился у очага, помешивает когтистой куриной лапой в горшке с куриным супом. Теол готов согласиться, что эта деталь придает сцене оттенок мрачного юмора. Как и исходящее от доблестного лакея монотонное бурчание.
Ну да, домохозяйство может похвастаться обилием пищи, являя доказательство посетившей их полосы удачи. Громадная капабара из канала две недели назад, а теперь и списанные курицы – их окончательно списывают здесь одну за другой, повинуясь неумолимому бурчанию желудка. Нет, двух… трех желудков. Или даже четырех – если считать, что у Аблалы один желудок. Как знать? Могла бы подсказать Селаш – она обработала множество тел, и снаружи и внутри. В телах Тартеналов больше органов, чем в обычных людях. Увы, на мозги это не распространяется.