Буря
Шрифт:
— И что сейчас с твоим отцом?
— Умер он, моя госпожа. Скончался от черной оспы три зимы назад.
— А где твоя жена и дети?
— Нет у меня никого, ваше величество. Только дом и был, и нет его больше. Но я вам не жалуюсь, вы не подумайте. Губы мужчины задрожали. Вы не сочтите меня глупым.
— Я такого не говорила, снисходительно ответила Эльба.
— Человек я простой, увидел, как горят поля, как дом горит, и сразу в замок побежал. К кому, как ни к вам обращаться? Народ только и говорит, что о вашем даре. Вы ведь нас защищаете, вот я и ринулся, не подумав. Не судите,
— Так, Герард, хватит.
Королева решительно поднялась на ноги и оперлась рукой о плечо тети. Она вдруг с таким интересом осмотрела понурое лицо фермера, что тот пугливо прищурился.
— Ваше величество, я…
— Ты пойдешь со мной. И будешь прислуживать мне.
— Вы… что вы сказали, ваше светлейшество?
— Дома у тебя нет, но появится. И работа появится. Я знаю, ты мне пригодишься.
— Как же, моя госпожа? Герард не на шутку ужаснулся. Я ничего не умею, кроме как землю полоть да урожай собирать!
— Ты сказал, ты можешь быть тенью.
— Это я могу, да, такое могу, всю жизнь никто меня не видит и не слышит, это да.
— Отлично. Мне сейчас как раз нужен призрак. Эльба медленным шагом двинулась к замку. Кто-то в замке хочет, чтобы я оставила это место, а, возможно, и этот мир, и ты найдешь этого человека, Герард. Как считаешь, ты готов послужить своей королеве?
Мужчина испытал такую невероятную гордость, что колени у него подогнулись.
Эльба посмотрела на него через плечо, а он уверенно кивнул и поклонился, правда, неуклюже и совершенно некрасиво, однако сердце у него было гораздо красивее всех тех сердец, что стучали в груди придворных дам и милордов.
— Я не подведу вас, моя госпожа, он смахнул воду с лица и прошептал, никогда.
* * *
Вольфман был совершенно бледен. Когда Эльба прошла в его покои, она застыла на пороге, испугавшись того, что ее супруг умер. Он не двигался, дышал беззвучно. Его губы были серыми, а лицо казалось пугающе безжизненным, худощавые пальцы лежали поверх одеяла, сплетенные в замок, а на внешней стороне ладони пылали синие, выпуклые вены.
Эльба увидела Милену де Труа, сидевшую рядом с умирающим сыном, увидела ее опухшие от слез глаза и тихим голосом спросила:
— Когда это случилось?
— Ему стало плохо еще ночью… женщина нервными движениями смахнула мокрые полосы со щек и поднялась со стула. Она обвинительно посмотрела на королеву. Когда та прошла в покои Вольфмана, воздух сразу же наполнился тяжелым запахом гари. Девушка сменила одежду, но ее волосы до сих пор пахли горелым. Быть может, вы знаете, что его так расстроило? В чем причина его внезапного упадка сил?
— Он ведь совершенно недавно вернулся из Фера, ответила за Эльбу ее тетя Нейрис, но такой ответ не устроил Милену де Труа. Она проследила за тем, как очередная чужачка приблизилась к ее сыну, и в отчаянии стиснула зубы.
— Я спрашивала не у вас.
— Прошу, Милена, я не…
— Мой сын умирает! Ледяная леди вытянулась будто струна, и в ее ореховых глазах полыхнуло нечто такое, отчего внутри Эльбы все перевернулось. И в том виноваты вы.
Нейрис порицательно
— Вы звали лекаря? Прочистив горло, поинтересовалась девушка и отвернулась, она не могла найти в себе силы глядеть в обиженные и горящие глаза матери Вольфмана.
— Он сказал, что не сможет помочь.
— Он человек, люди ошибаются.
— Он лечил моего сына на протяжении всей его жизни, он был с ним рядом, когда тот задыхался в приступах, терял сознание и терял контроль над своим телом.
— И все же…
— Эльба, Нейрис посмотрела на племянницу и опечаленно покачала головой. Нет. Этот мальчик совсем слаб, его сердце едва бьется, и я… я думаю, что… он уходит, Эльба.
Девушка в растерянности застыла. Легкие стянуло в тугое кольцо. Она прикоснулась кончиками пальцев к ледяным рукам супруга и ощутила невероятную боль. Вольфман мог уже не очнуться, он умирал… умирал этот смелый и наивный мальчишка, который верил в светлое будущее и справедливость. Испорченный властью, съеденный ревностью. Но, тем не менее, в глубине души хороший человек. По крайней мере, Эльба хотела в это верить.
Эльба вдруг вспомнила, как он впервые заговорил с ней, как он волновался и обещал бороться до самого конца! И теперь он лежал без чувств на белоснежной перине и казался уже мертвым, пусть и находился на волосок от гибели.
— Он ведь последний, прохрипела Милена и прижала пальцы к губам, Вольфман единственный сын Вигмана. Алман умер для меня, умер для Вудстоуна, и остался только мой мальчик, последний из Барлотомеев. Из рода Многолетних.
Эльба сгорбилась, а затем вдруг растерянно нахмурилась. Если он последний из рода Многолетних, то сила стихий умрет вместе с ним. Офелия Уинифред не могла иметь детей вот уже много лет, а других наследников у Алмана не было. И получалось, что со смертью Вольфмана, погибнет не только род Вигмана, но и вся кровная линия Барлотомеев.
Эльба выпрямилась и перевела настороженный взгляд на Милену:
— Ваша стихия погибнет вместе с Вольфманом.
— Стихия? Ледяная леди оскорблено прищурилась. Что мне до вашей магии, когда я теряю родного сына!
— Но ведь мы не одолеем Лаохесана без сил земли, Милена. Мы проиграем.
— Вы убили моего мальчика.
— Я не делала этого!
— Нет, вы его убили, и теперь вы будете расплачиваться за свои грехи! Он ведь хотел вам верить, Эльба, он тянулся к вам, пусть и не должен был. Но вы…
— Я никогда не отталкивала вашего сына, звонко отрезала речная нимфа.
— Как вы смеете врать мне в лицо? В моем же доме!
— Подождите, неожиданно прохрипела Нейрис и поднялась с края кровати, она так крепко сжала в кулаки пальцы, что они покраснели, налившись кровью. Женщина тяжело выдохнула и взглянула на племянницу искрящимся взглядом, мы проведем обряд.
— Обряд?
— Да. Обряд передачи сил, он опасен, ведь земная стихия спит, но ты справишься.
— Что за обряд? Задыхаясь от возмущения, переспросила Милена. Я не позволю.