Буря
Шрифт:
Аргон разозлился, но не удивился. Эстоф не стал бы вестись на поводу у сына, даже если бы ураган вернулся в Дамнум и норовил разрушить оставшиеся в целости хижины.
Юноша стиснул зубы, напрягся и оттолкнулся руками от земли. Все тело заныло, по спине пробежали мурашки, а в глазах потемнело, как после крепкой выпивки. Но Аргону нельзя было давать слабину. Только не при отце. Предводитель часто задышал. Тяжесть в груди потянула обратно, но он поднимался все выше и выше, и вот он, наконец, отважно расправил дрожащие плечи, но когда он посмотрел на отца того уже
— Отец? Спросил он, ступив вперед, но рука полоснула пустоту.
Юноша зажмурился и открыл глаза уже в теплой комнатушке, из которой несколько минут назад он убегал во сне. Он очнулся там, где не хотел находиться. В реальности.
* * *
Аргон не спал целую ночь. Его отвели в покои, где Хуракан наказал ему отдыхать и набираться сил, но юноша не мог сомкнуть глаз. Он сидел на краю скрипящей кровати. В камине трещал огонь, от которого в комнате было невероятно душно, но встать и открыть окно не было сил, потому Аргон смотрел сквозь стекло на бескрайние холмы Станхенга и задавался вопросом, почему ночь продлилась всего несколько часов и казалась такой же светлой, как и сумрачный вечер.
Аргон, прихрамывая, встал с постели. Подошел к камину и облокотился о каменную плиту ладонью. Он посмотрел на огонь и вспомнил огненного червя. Аргон вспомнил меч, то, как умело он рассекал им в воздухе, и как по металлу скатывалась густая кровь. Так просто было вспоминать об этом, и так тяжело забыть. Предводитель измотано сгорбился.
Внезапно дверь покоев распахнулась. Аргон не отреагировал. Без стука к нему войти мог только один человек, и тратить силы на лишние реверансы не было надобности. Ксеон ворвался внутрь, дождался, пока дверь за ним закроется, и сплел за спиной руки.
— Как отрадно, что ты все еще с нами.
— Я тоже рад тебя видеть, прохрипел юноша, дернув уголками губ.
— Ты рано проснулся.
— Я не ложился.
— Скажу Хуракану принести тебе отвар, чтобы раны не болели так сильно.
— Дело не только в них. Аргон отстранился от камина, проковылял по комнате и не без труда поднял серебряный графин с вином. Его рука дрожала, когда он наполнял кубок, а когда он сделал глоток, несколько капель покатились по подбородку. Цепи. Юноша с хрипотцой откашлялся и посмотрел на друга. Они привезли их?
— Да.
— Значит, Вольфман не такой дурак, как мы думали.
— Зато на твой счет мы ошибались, недовольно отрезал Ксеон, прищурив глаза. Я понятия не имею, чего ты добивался, но не кажется ли тебе полной чушью, отдавать свою жизнь за псевдокороля, торопящегося на тот свет?
— Видимо, не кажется.
— Ты лишился рассудка?
Темноволосый друг рассерженно отвернулся и отошел в сторону, будто действия его друга не просто выводили его из себя, но и причиняли ему настоящие увечья.
— Я не собирался умирать, отмахнулся Аргон, все вышло из-под контроля.
— Что именно?
Предводитель нахмурился, пытаясь подобрать нужные слова, но и сам не понимал, в чем заключалась правда. Он и сейчас
— Один из санов, умирая, сказал, что они не выполняют приказы Алмана, подметил юноша, сменив тему, и посмотрел другу в глаза. Он говорил, про женщину.
— Женщину? Недоуменно переспросил Ксеон.
— Да, и похожей властью в Арборе обладает лишь…
— Офелия Барлотомей из рода Уинифред.
— Верно. Если огненные саны заключили союз с Арбором, то единственная женщина, имеющая право говорить с ними от лица короля его супруга.
— Но ведь ты сказал, они не выполняют приказы Алмана, смутился юноша. Тогда почему они выполняют приказы Офелии?
Аргон криво улыбнулся и указал пальцем на друга:
— Вот. Он сделал шаг вперед. Именно это меня и волнует.
Ксеон устало выдохнул. Он давно перестал понимать мысли своего напарника. Ему иногда казалось, что Аргон бросается с головой в неприятности специально, чтобы кому-то что-то доказать или выглядеть на фоне обычных людей отчаянный храбрецом. Бывало, он переходил черту и заставлял Ксеона переходить черту вместе с ним.
— У нас тут тоже… кое-что произошло, на выдохе сообщил Ксеон и опустил плечи. Аргон прижал пальцы к грязной рубашке, наверняка, чтобы перебить боль. Он неуклюже шагнул вперед и облокотился свободной рукой о высокую спинку стула.
— О чем ты?
— На днях мы исследовали город вместе с королевой и Миленой де Труа.
— Королевой?
— Да. С королевой Эльбой.
— Точно, предводитель почему-то поджал губы, все никак не могу привыкнуть.
— На нас напали наемники Алмана. Я не знаю, как они попали в город и как узнали о том, что мы покинем замок. Но они убили стражников и…
— И?
— И едва не оставили Станхенг без речной нимфы.
Аргон порывисто отвернулся и уставился на полыхающий огонь, прищурив зеленые глаза; он прокручивал в голове слова друга и думал о том, что Вольфман мог вернуться на похороны своей новоиспеченной королевы.
— Они появились из ниоткуда. Люди в мантиях. Устроили на площади такой хаос, что горожане едва не носились друг по другу, один из наемников пытался придушить меня, но меня спасли. Хочешь знать, кто? Аргон вновь посмотрел на друга, а Ксеон усмехнулся. Эльба. Прирезала его клинком, который я ей и подарил. Чуть погодя, юноша добавил, подарил для защиты.
Аргон вскинул брови.
Он не знал, что поразило его больше: то, что Эльба лишила жизни человека, или то, что Ксеон расстался со своим клинком. Н асколько он знал, мало что осталось у Ксеона из прошлой жизни. Еще совсем маленьким его нашли в Фиэнде-Фиэль. В плетеной корзине. Младенец был укрыт шелковой тканью, а под ней притаился серебряный кинжал.
— Эльба храбрая девушка. Нарушил тишину предводитель.
— И такая же глупая, как и ты.
— Не говори так о ней.
— Я констатирую факт. Ксеон пожал плечами. Ее бы убили, если бы меня не было рядом. Она до сих пор не понимает, кто она, и что ей предначертано.