Были два друга
Шрифт:
– Ой, наберемся мы с ним хлопот, - почесывая висок, сказал Тараненко Пышкину.
– От рекламаций не будет нам житья.
– Рано еще панихиду петь, дорогой. Надо изучать его характер. Может, кое-что на ходу доделаем,- ответил Пышкин.
И снова начались доделки.
– Вот навязали нам чертяку на наши головы,- ворчал Тараненко.
После многочисленных доделок и доводок на ходу приехала на завод приемочная комиссия. Тараненко по опыту знал, что члены приемочной комиссии обычно придирчивы к новым маркам станков, поэтому очень беспокоился за судьбу станка.
– Вот вам, Геннадий Трофимович, и новый «гроб». Не було бабе хлопот, так вона купила порося, - сказал Тараненко.
На румяном, добродушном лице Пышкина мелькнула горькая улыбка. В душе он считал себя виновником во всем. Надо было отказаться от этого заказа, тем более его предупреждал главный конструктор. Но он не сделал этого, доверился авторитетному мнению работников главка, научно-исследовательскому институту. А тут еще спешка. Но Геннадий Трофимович был не из тех, которые берут на себя вину.
– Проект-то был одобрен институтом и главком, утвержден министерством, - напомнил Пышкин.
– Рано еще нам отчаиваться, дорогой. Заводы просто не успели освоить станок. У нас при испытании он дал неплохие результаты. Придется послать своих людей, пусть помогут наладить. А нет, пусть главк пришлет авторов проекта, - сказал Пышкин.
– Мой совет: чем скорее снимем его с производства, тем лучше. Нехай ему черт!
– Крайности, дорогой, крайности! Мы его еще испытаем у себя, может, кое-что подправим.
Николай Горбачев в это время работал в сборочном цехе за бригадира участка, где собирался злополучный станок. Еще при сборке он видел в новой модели много недостатков, просчетов, хотя замысел был хороший. Приблизительно над таким же типом универсального станка работал и он с Василием.
Вечером Николай развернул чертежи и долго рассматривал их. «А ведь мы были на правильном пути,- подумал он.
– Пожалуй, есть смысл продолжить работу».
Днем он зашел в конструкторскую. Василий сидел за своим столом, производя на бумаге математические расчеты.
– Колдуем?
– спросил Николай.
– Как видишь, - ответил Василий, положив тонко отточенный карандаш. Лицо его было усталым, видно, расчеты утомили его, и он обрадовался поводу отвлечься от цифр.
– Вчера и сегодня я просматривал наши чертежи. Мы уже многое сделали. Мне кажется, надо быстрее заканчивать проект станка, - сказал Николай.
– Какой же теперь в этом смысл? Нас опередили, - ответил Василий.
– Никто нас не опередил. У нас совсем другая модель, проще, экономнее, вернее.
В тот же вечер снова засели за работу. По самым грубым расчетам выходило, что их станок обойдется в два раза дешевле того, который сейчас готовился к серийному производству. Станок новой конструкции обещал дать заводу большую экономию.
ИСТОРИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Через две недели
– Ерундистика! На городи бузина, а в Киеве дядько.
По мере того, как Иван Федорович вчитывался в чертеж, с его лица сходила скептическая усмешка.
– Це дило!
– неожиданно произнес он, хлопнув, ладонью по ватману.
– Вы быка берете за рога. Только вот тут надо подумать. Так не пойдет.
– Он карандашом обвел рабочий узел.
– И тут треба помараковать. И тут, и тут…
В результате почти весь чертеж был в овалах карандаша.
Не одну неделю пришлось поломать головы над замечаниями главного конструктора. Теперь они трудились с удвоенной энергией, убежденные в том, что идут по правильному пути.
Когда второй раз показали проект Тараненко, он уже без иронической усмешки просмотрел его и заявил:
– За такую работу я поставил бы вам пять с плюсом. Надо еще доработать кое-что. Но это мы сделаем сами. Усажу за это дело человек двенадцать, они его быстренько доведут, - сказал он.
Тараненко доложил директору и главному инженеру о новом проекте станка. Пышкину понравился проект, он немедленно пригласил к себе авторов.
– Милые, хорошие мои! Где вы были раньше со своим станком? Поздравляю, дорогие, поздравляю.
– Геннадий Трофимович тепло пожал изобретателям руки.
Проект был одобрен главным конструктором, БРИЗом, дирекцией. Пышкин пообещал лично отвезти его в главк и быстро продвинуть по всем ведомственным каналам, добиться того, чтобы вместо неудачного станка, навязанного сверху, пустить в производство новую модель. Изобретателей поздравляли с победой. Окрыленные успехом, они ходили именинниками. Конструкторское бюро в короткий срок подготовило технический проект.
Одно дело спроектировать хорошую машину, другое дело довести ее до производства. Пышкин по приезде из Москвы пригласил к себе изобретателей. Они оба были уверены, что их станок одобрен в главке. Лицо Геннадия Трофимовича, как обычно, было веселое, свежее, румяное, и у товарищей окончательно утвердилось предположение, что все в порядке. Директор в главке и министерстве был на хорошем счету, к тому же он сам заинтересовался новой моделью станка.
– Так вот, милые, - начал Геннадий Трофимович, поздоровавшись. Он немного волновался.
– Должен огорчить вас.
Николай и Василий в недоумении переглянулись. Шутит ли директор или говорит серьезно? С его лица не сходила улыбка.
– Я сделал все, что от меня зависело, но… - Геннадий Трофимович развел руками.
– Отвергли?
– спросил Николай. Лицо его слегка побледнело.
Геннадий Трофимович вздохнул.
– Хуже. Забраковали.
Василий смотрел в лицо директора, как бы ожидая чего- то утешительного. Он, как и Николай, не допускал мысли, что станок, нужный для промышленности, в разработке которого принял участие весь конструкторский отдел завода, могли забраковать.