Быть человеком
Шрифт:
— Кто бы меня так натаскал. А как же гуманизм, ценность человеческой жизни?
— Стасик, не тошни. Ты новости смотрел? Только не здешние зомби СМИ, а хотя бы полу лживые российские?
— Тут инет режут мама не горюй. О том, что пишут промолчу. Без автомата чувствуешь себя голым. Пока шел, три раза интегрировали на сознательность и готовность жертвовать деньгу и жизню. Едва не загребли добровольно-принудительно. Значит квартиру запалили и соваться туда не стоит. Главное ты цела. Если на нее выйдет кто-либо из наших, то я очень не завидую постояльцам.
— Вопрос как у Чернышевского — что делать? Трансгрессировать не можем, влиять на
— Ты плохая притворщица, прожигаешь глазами едва ли не насквозь. Тогда надо уносить ноги. По-прежнему воспитатель?
— Бывший. Сокращение. Наверное, детей воспитывать больше не нужно. Свободна на все четыре стороны, наличность есть.
— Это хорошо, можно крутится. Мое отражение, хотя какое к черту отражение, это теперь полноценные мы — было таким же липким на руки, обожало авантюры и скользкие дела. Теперь промышляю трофейными машинками из Донбасса, тебе часом не нужна?
Глава 3
ЛНР, окраины Райгородка
Ухнуло совсем рядом, взметнув комья земли и железа. За шиворот посыпалась струйка земли, Брама со стоном открыл глаза и наткнулся на ошалелый взор соседа по блиндажу. Воздух резал глотку перегаром, вонью немытого тела, чем-то, кислым, химическим. Сосед, разломав ампулу трясущимися руками засыпал содержимое в рот. Опять рвануло, в этот раз дальше, на излете.
— Протишокове? — просипел сухими губами путник, силясь избавится от рези в глазах и чугунного звона в голове.
— Таки добряче проясняє! Вашу курву сепаратиську матку… рассмеялся сосед — всіх на ремені поріжемо, москалики…
Это настолько выходило за грань понимания, заставив превозмогая боль сфокусироваться на плывущем пятне. Грязный камуфляж неопределенного цвета, странного вида броник, шевроны, каска. Куда же это швырнуло. Стоп. Шевроны. Шевроны с ясно различимой эсесовской свастикой и диковатый говор, который на родном Закарпатье никогда не опускался до такой похабенщины. Пощупав свой рукав скорее почувствовал нежели увидел такие же руны и принялся сдирать словно присосавшуюся гадину. Увидев недоумение, сосед заржал, тыкая пальцем:
— Дременути надумав, а ми здихай? Мусімо голови зложити за свободу, спробуєш втекти, тельбухи на світ випущу! Втямив?
Он вывалил целую кучу сложных ругательств, в которых смешались и львовский говор, и русский мат, и шипящие польские словца. Где-то рядом, сложно определить, видать основательно контузило, раздался неистовый женский крик. Сосед погано выщерился:
— Піймали легіні колорадку, зараз буде нам втіха!
В чем именно состояла забава добавить не успел. Наэлектризованное адреналином тело сделано рывок, дрыгнув ногами сосед рухнул со свернутой на бок шеей. То ли отпустило, то ли крик разбудил плывущее сознание, но боль уходила, вращение и дурнота ушла. Закинув на спину прислоненный к стенке автомат вылетел наружу. Наверху была ночь. Земля сотрясалась от далеких залпов артиллерии, тянулись по небу выжженные белесые нити, на горизонте вились дымные столпы. Крик резанул снова, не разбирая дороги путник кинулся вперед, стараясь не попасть ногой в воронки.
— Не бойся — не узнав собственного голоса каркнул путник — не обижу.
Девчушка пребывала в шоке, запахнув на ней разорванное платье сгреб на руки и держась леса направился в сторону канонады. Когда-то городок был типичным детищем советской эпохи. Сейчас, перепаханный вдоль и поперек снарядами, являл огромное пепелище с курящимися дымными столпами. Югославия? Какая к черту Югославия, галицкого быдла там никогда не было. Тогда где? Погоди-погоди, в одурманенной наркотой памяти медленно вырисовывались воспоминания. Украина! Быть не может! В прошлые визиты в Украине не было никакой оккупации. Да еще и свои, дикость какая. Ноги упрямо увеличивали расстояние, увидев блеснувшую под луной ленту реки направился к ней, чтобы отпоить девчушку водой, и самому смыть кислую дрянь во рту. Под ноги метнулась темная фигура, он рефлекторно ушел перекатом, прикрывая девчушку от возможных выстрелов. Сбоку кинулись еще, свалили, вырвали ношу и принялись незамысловато лупить ногами.
— Стойте! Стойте! — раздался крик — Не бейте, он меня спас.
— В натуре что ли? — одна из фигур сплюнула на землю — Поднимите.
— Да-да! — кинулась девчушка — у нас все перепахали снарядами, прятались в подвалах, потом пришли нацики и всех…
Она разрыдалась, уткнувшись в грудь путника. Тот развел руки в сторону, держа на виду, хотя хотелось прижать свою спасительницу, укрывая от происходящего.
— Значит спас? — с сомнением хмыкнул старший — Лютый, отбери автомат.
— Сам отдам — прохрипел путник и двинув плечом сбросил ремень — только ее уведите отсюда.
— Откуда взялся такой сострадательный? Скольких ты убил, сволочь? — блеснул глазами приземистый Лютый.
— Не время — отрезал старший — Шатун, Скоба — обыщите, только быстро, тут полно нациков. Пойдешь с нами.
— Будто есть выбор — пожал плечами путник — Эти далеко. Через три км блокпост, три бэхи, минометная батарея.
— Проверим. Хорошо если так. Если нет…
— Не пугай, командир. Я свое отбоялся. Хочешь стрелять, стреляй. Назад мне ходу нет.
Командир посмотрел в невозмутимое лицо путника, потом кивнул:
— Скоба, Шатун, разведайте. Турист, Бушмен, конвоируем его к нашим. Там разберемся.
Он попробовал оторвать девушку от путника, но та прикипела к нему словно смола. Махнув рукой, подал знак, и группа растворилась в подлеске. Они петляли, пытаясь запутать след, делали много шуму, но он счел за лучшее промолчать. Его пустили вперед, на всякий случай направив стволы в спину. Канонада сместилась влево, била неуверенно и как-то нехотя. Неожиданно встал, игнорируя упершийся ствол.
— Чего остановился?
— Растяжка — каркнул путник — вон там, между деревьями.
— Ты че, в темноте видишь? Бушмен, проверь, может правда растяжка.
Мелькнуло приглушенное пятно фонаря, Бушмен растворился впереди, через минуту подал знак. Группа прошла вперед, цыганистого вида Бушмен удивленно посмотрел на командира:
— Точно растяжка, как он разглядел, может сам ее и поставил?
— Тут этих растяжек, задолбаешься запоминать. Возьмем левее, пройдем возле Райгородка, там вроде прижали нациков.