Быть человеком
Шрифт:
Начало светать, привыкшие к аномальной мути глаза различали строения, почерневшие коробочки сожженных дотла БТРов. Вскоре вышли к городку, которые были раскиданы тут словно горстью. Люди старались сидеть в домах, окна крест-накрест заклеены лентами, украдкой показывалась головы, настороженно провожая вошедших. Здесь кого только не было: и ополченцы, и нацгвардия, и солдаты, и наемники и все в камуфляже. Пойди разбери кто. Лучше держаться подальше. Брама держал спину ровно, заложив руки за спину, хотя связывать их не стали. Турист и Бушмен, вчерашние слесарь
Их привели к укрепленному бетонными блоками и мешками с песком зданию. По виду то ли администрация, то ли садик. Для школы двухэтажное здание маловато. Сбоку деловито проурчал поставленный на ход БТР, виднелись следы старательного, но спешного ремонта. Над броней развивалось странное знамя: красное, с двумя синими пересекающимися по диагонали, линиями. Он не был силен в геральдике, эти цвета мало что сказали, утешала русская речь и понятное поведение отряда.
— Здоров Кардан, здорово, Валик. Старший у себя?
— С ночи не уходил. А это что за тип с девицей?
— Вроде как нацик, а девушка наша. Утверждает, что он ее спас от отморозков, на руках вынес. Это мы видели, когда возвращались.
— Разберемся — скучающе бросил Кардан и отошел в сторону открывая проход.
Браму повели по узким коридорам, которые еще помнили мирное время и очереди из просящих людей. Кое где еще висели стенды, жовто-блакытнэ знамя от избытка любви содрано до дерева. Комендатура выглядела ожидаемо. Накурено, напряженно, несмотря на рассвет горят уцелевшие ртутные лампы. Воспаленные от недосыпа глаза коменданта резанули как по живому. Командир повторил.
— У реки подобрали нацика с девушкой. Говорит, спас, отбил от своих же отморозков. Девушка точно наша. Бушмен помнит по мирному времени, подвозил когда-то. Таксисты они такие: один раз увидел, запомнил на всю жизнь. Когда свалили, закрывал собой. Сказал у блокпоста пара коробочек и минометные расчеты. Мы прощупали, не врет. По виду контуженный, но стреляный.
— Откуда? — коротко бросил комендант, раскуривая бог весть какую сигарету.
— Русин из Закарпатья. Загребли, как и многих. Денег банку должен, отдавать нечем. На призыв не пошел, пришли сами, дали по голове и уволокли. Позже видимо пичкали какой-то наркотой, до сих пор продохнуть не могу.
— Скажи еще, не хотел, не стрелял. Все вы так поете…
— Не скажу — сжал зубы путник — может стрелял, не помню. Но и этих галицайских ублюдков уходя подавил. Нам даже салют в спину устроили. Спроси у командира, подтвердит. Какой смысл врать? Выведать ваши секреты?
— Воевал раньше? Думал будешь юлить, выгораживать. Отвечаешь четко, привычно.
— Воевал, но не здесь. Но буду, если позволите.
— Гляди какой наглый — обронил один из ополченцев — лопату в руки и пусть разгребает.
— Ты свое сначала разгреби, специалист. Мы едва на растяжках не взорвались. Это твой квадрат, ты
— Да что я? — сник ополченец — Их натыкали мама не горюй, расчистишь тут.
— Имя, фамилия, звание…
— Брамской Анатолий Петрович. Вроде боец диверсионно-разведывательной группы. Документы отобрали.
Командир вынул из нагрудного кармана документы и передал коменданту. Тот изучал их какое-то время, хмыкнул:
— Женат значит. А ведь тут тоже жены, дети… Что вообще думаешь о ситуации в стране, правительстве?
— Что можно думать, если одних бомбят, а других по голове и в мясорубку? О них не думать надо, а ликвидировать.
— Что же ты раньше, Анатолий Петрович — посмотрел в паспорт комендант — так не говорил?
— Толку от разговоров без оружия? Если нет денег купить — остается добывать в бою, иначе никак.
— Складно говоришь, только как вам сволочам западенским верить после того что устроили в стране?
— Не надо верить. Проверьте в бою. Если надо, с голыми руками пойду. Но не в лоб, не хочу за так пропасть, а прихватить побольше. Если умея, даже малыми силами можно нанести ощутимый урон. Эти ведь только артиллерией и воюют.
— Да пошел бы ты — побагровел комендант — …на гауптвахту.
— Может к стенке этого рагуля — снова предложил сапер.
— Вам бы к стенке — отрезал комендант — а воевать кто будет? Сколько народу, а все норовят беженцами в Россию. А то что языкастый и говорит складно, хорошо. Посади к остальным, пусть читает им политику партий, хоть так толк будет.
Глава 4
Украина, Киев
— Смотри, Кот. Риск дело добровольное, солдаты наглеют, за проезд много берут. Есть пара солидных колес, гонишь сам, мои в пекло не полезут. Попасть под артуху никто не хочет — сплюнул кидала — навар получишь стопудовый, бля буду.
— Риск, моя проблема — хмыкнул Кот, он же Ильин — тачка нужна. Не дорогая, но крепкая, и чтобы бензин не жрала.
— Обеспечим. Но гляди — если толкнешь колеса мимо нас, найдем. Заказчик у нас солидный, время деньги.
Сколько бы тер кидала, неизвестно. Окончательную точку подвела Наталья, хлопнув дверкой старого Стасового ауди.
— Че за фикса? Типа катаешь? — гоготнул кидала, уставившись с жадным вожделением.
— Она сама кого хочешь укатает. Мой штатный борт пулеметчик — пожал плечами Стас, растирая окурок.
— Че, в натуре? — вытаращился кидала и тут же захлопнул пасть.
В лоб смотрел невесть откуда взявшийся автомат. Взгляд у Наташи был равнодушный и скучающий.
— Стас, это, не шути — сглотнул кидала смотря в зрачок дула — сболтнул лишнего, тачку дам высший класс. Только убери ее.
— Забыл сказать — это наемница, латышка. Сам понимаешь, такие через Борисполь не летают. Я у них вроде транспорта туда-обратно, они — страховка в обе стороны. Так что быть честным выгодно всем. Если срастется такой турбизнес, сечешь?