Быть человеком

Моключенко Виктор Александрович

Стас кивнул и закурил в салоне, чего раньше не делал, зная, что Наташа не переносит дым. Но сейчас не до мелочей.

Глава 7

ЛНР, окраины Счастья

На небе высыпали первые звезды, перемигиваясь разноцветными лучами еще по-летнему тепло и приветливо. В выси выцветшими лоскутами тянулись следы от «зажигалок». Снова бомбили фосфорными, пытаясь заглушить страх и пуляя всем чем только возможно. Где-то далеко брехали собаки, от блокпоста периодически для острастки постреливали. Брама лежал прижмурив глаза, закусив

стебелек и слушал сверчков. В Зоне их не было, и неба не было, только вечная грязная муть, а тут видно. А если видно небо, то чего бояться? Этих вояк? Так они только числом и могут, жаль ребята умением не умеют, но ничего, научатся. Он приложит к этому усилия. По плечу стукнули.

— Выдвигаемся. Тихо.

Двигаться тихо у вчерашних трудяг не очень выходило, он попросил знаками пойти первым. Карий кивнул, и путник поплыл над туманом невнятным темным облаком. Бойцы чертыхались, человек так не может, но глаза твердили иное. Не потревожив ни травинки отряд вышел к расположившемуся за мостом блокпосту. Какой-то штабной стратег решил, что расставить палатки внутри и выставить танки снаружи верное решение. Но только в том случае, если не хлопнуть в самый центр из гранатомета с этого самого пригорочка. При таком раскладе расположение оказывалось в одной большой ловушке. По уму здесь следовало поставить пост, но логикой эта война не блистала. На длинных антеннах старых, на спех поставленных на ход, Т-65 свисала нейлоновая желто-синяя тряпка. Далее палаток, почти выходя к воде горбилась какая-то будка, толи подстанция, толи иное техническое сооружение. Из китайского магнитофона хрипел блатняк, ни разу не на мове. Слышался гогот, готовясь к ночи «айдаровцы» старательно подогревались спиртным. Брама недоумевающе посмотрел на Карего.

— Их же вынести как два пальца.

— Как? Гранатомета у нас нету, приказано разведать по-тихому.

— Языка можно взять и без гранатомета, а по-тихому… а что они нам сделают, командир?

— Горец ты что, Рэмбо в натуре, там же танки! Шмальнут пару раз и все, положим людей.

— Тогда давай я сам. По глазам вижу, не веришь. Наверное я бы тоже не верил. Пойду к лагерю, а вы уходите, чтобы не видел куда. Так и людей сбережешь и этих раскатаем. Автомат оставлю, потом отдашь.

— Хорошо ж тебе наркотой мозги промыло, совсем рехнулся. Ладно, иди… без автомата.

Путник подмигнул и растворился, лишь едва заметно качнулись стебли бурьяна. Выждав пока отряд Карего отойдет вглубь, одобрительно хмыкнул и просочился к блокпосту. На высоких сваях висели ослепительные лампы, за баррикадой из набитых землей мешков вышагивал часовой, второй клевал носом. Остальная часть вояк гоготала, орала на матерном, переборов соблазн разбить лампочки путник достал несколько загодя заостренных кусочков железа и едва взмахнув метнул. Часовой остался кунять, а второй облокотился на мешки, даже сигарета не выпала. Добро. Обогнув освещенное пространство схоронился за танком, затем вспрыгнув на броню распахнул люк и рыбкой скользнул внутрь. Рубанувши поднявшего лицо танкиста отволок вглубь машины, пересчитал взглядами болванки снарядов осклабился и проверил зарядной механизм, бог знает в каком он состоянии, сел на место водителя и развернул пушку. Танк тряхнуло, всхрипев он рванул с места, переминая гусеницами джипы и снося палатки. Полыхающее пламя подсвечивало фигурки разбегающихся вояк, но он сосредоточился на втором танке, что оклемавшись вполне мог наделать дырок. Башня его крутанулась, длинное жерло словно принюхавшись фыркнуло в ответ.

— Какого черта? — охренел путник.

Танк

с номером пол ста второй, положил снаряд в колонну снабжения. Ахнул разорвавшись бензовоз, осветив излучину реки. Огненный гриб обрушился наземь — кто не успел тот опоздал. Брама сковырнул снарядом пытающуюся завестись самоходку и рванул следом, втаптывая землю. Работали слаженно, словно слетавшийся годами экипаж. Выплескивая радость в незатейливые матерные формы, путник утюжил позиции, краем глаза приглядывая за напарником.

Бой закончился когда не осталось снарядов. Загладив гусеницами шрамы окопов рванули обратно, оставив уцелевших укропов охреневать от счастья, что их миновали сошедшие с ума машины. Перед самой излучиной их накрыли, осколок черканул по маслопроводу, Брама сжимая зубы пролетел по утлому мосту, рискуя свалится или разуть траки. Сзади рвалось и грохотало — пока укропы воевали сами с собой, пол ста второй форсировал реку и застыл в ожидании.

— Эгей! Карий, мать вашу, выходи не бойся. Ты мне автомат должен! — высунувшись из башни проорал в темноту путник.

От посадки отделились фигуры и кинулись к танку:

— Брама, какого черта! Было приказано тихо! — ошалело смотрел на танки Карий.

— Ну а кого там теперь бояться? Там уже никто не услышит, или боится услышать. Мы основательно зачистили квадрат.

— А второй кто?

— Вот это очень интересный и своевременный вопрос.

Он выпрыгнул из танка как черт из табакерки и на бегу обронил:

— Там внутри язык, как и обещал. И не курите, маслопровод перебит, спалите машину.

Вскарабкавшись на борт пол ста второго на всякий случай распахнул люк так, чтобы его не было видно в проеме.

— Есть кто живой?

— А… — донеслось изнутри — это ты! Я должен был догадаться.

— Ирис, сукин сын! — взвопил путник и могучей лапищей выдернув лесника из танка посадил на броню — Но как?

— Пес его знает. Я звал, ты пришел — кто бы еще мог так слаженно набедокурить? Славно погуляли.

— Брама, это кто? — спросил прибежавший Карий.

— Друг мой! Еще с учебки танковой дружим. Потерял, не думал, что доведется свидится при такой вот ситуевине.

— Потом трепаться будете, делаем ноги пока нас артуха не перепахала. Вам хорошо внутри, а нам как?

— Верно — кивнул лесник — давай первым, я этих мест совсем не знаю, поговорим опосля.

Путник перебрался в свой танк, одобрительно кивнул при виде связанного языка:

— Эй, на броне, держитесь. Малость потрясет.

Взрыкнув и выбросив облако соляры, лязгая гусеницами танк покатил на позиции ополченцев. При виде трофейных машин ополченцы на блокпосте одобрительно засвистели, откуда-то протянули древко с флагом, и к утру в городок въезжали как положено. Проурчав по плацу Брама остановил танк поодаль от комендатуры и выпрыгнул наружу злой как черт:

— Мать, масло так и брызжет — увидев подметающего на штраф работах Сухоребрыка свистнул — Серег, иди сюда!

Пребывающий в прострации шофер вздрогнул, повернулся на свист, посмотрел на конвоиров, но те кивнули, иди.

— Как Серег, сможешь подлатать — стягивая залитый маслом камуфляж осведомился путник — ты ж вроде шофер, не?

— Это конечно не машина, но все-таки дизель, принцип тот же. Надо смотреть.

— Ага, вот и смотри. Араб, ты не против если он поработает по профилю? А лопатой Пан пусть один помахает.

— Не вопрос. При поддержке пехоты танк — это сила. Даже такой.

— Ты че, Араб — посыпались вниз бойцы разведотряда — даже старые Т-34 и те снимают и ставят в строй. Подлатаем.