Царь-дерево

Цзылун Цзян

Звонок возвестил об антракте, в комнату влетели девчонки из хореографической группы, загалдели, зашумели, Лао Вэй даже вздрогнул от их пронзительных голосов.

— Нам надо переодеться, — сказала Ло Цзяньпин, во втором отделении ее номера не было.

— Да-да. — Лао Вэй поспешил уйти. Парень, что-то мастеривший из древесного корня, схватил свои поделки и тоже выбежал: неизвестно, кто был хозяином комнаты с реквизитом. Эти девочки — баловни труппы, спекулируя своим возрастом, то и дело выказывают своенравие. Где хотят, там и переодеваются, а если что не по ним, тут же бросают презрительно: «Зануда!» Как-то двум таким девчонкам пришла в голову

вздорная мысль — переодеваться за декорациями, а тут как раз появился рабочий сцены и чуть было не налетел на них. Они завизжали, будто от укуса змеи, а потом стали хохотать, хотя смешного ничего не было.

Теперь им редко приходилось выступать с пением и танцами, еще реже просто с танцевальными номерами, чаще всего выбегали на сцену в массовках, то в китайских, то в европейских костюмах, то с косой, то с завитыми волосами. Все это им очень нравилось. Они без конца фотографировались, и в витринах нескольких фотоателье красовались их лукавые личики. Воистину беззаботные дети, наслаждаются жизнью, как могут пользуются всеми ее радостями. Думают ли они о будущем? А почему, собственно, им надо о нем думать? Есть организации, есть руководство, вот они пусть и думают, пусть все устраивают, Лао Вэй и ему подобные. Пригласили их в труппу, пусть заботятся, о чем им печалиться? Лао Вэй почувствовал тяжесть во всем теле, казалось, он шагу не может ступить.

4

Держась за перила, Лао Вэй медленно спускался вниз. Навстречу шуму и духоте. Все труднее становилось дышать.

У лестницы стоял воздыхатель Ло Цзяньпин, бесцеремонно разглядывая Лао Вэя, потом он вдруг обернулся, и глаза его заблестели. Хористки примеряли различные парики. К Лао Вэю подбежала девушка лет двадцати:

— Товарищ руководитель, отпустите меня на два дня, я хочу съездить домой, вернулся отец.

Ее мать, служившая в аэропорту Байтафу, обожала дочь, и та без конца отпрашивалась домой. Лао Вэй, глядя на нее, вдруг спросил:

— А твой отец не может устроить тебе перевод в воинскую часть?

— Вы хотите избавиться от меня? — смеясь, капризным тоном произнесла девушка. — Я все равно не уйду. Вам не хочется, чтобы я стала ведущей актрисой!

Голос у девушки был приятный, очень живая, она свободно держалась на сцене. Вот только косила на оба глаза, что особенно было заметно при ярком освещении. Как-то Лао Вэй полушутя, полусерьезно сказал ей:

— Перестанешь косить — будешь ведущей актрисой.

— Можно сделать операцию. Врач сказал, — ответила девушка. Глаза у нее были яркие, темные, и то, что она косила, делало ее еще более привлекательной и непосредственной.

— Нет-нет! — махнув рукой, возразил Лао Вэй. — С глазами не шутят, разве можно без особой надобности соглашаться на операцию?

— Науке надо верить, а вы — консерватор! — девушка, смеясь, убежала и тут же стала примерять парик Инь Сююань.

Лао Вэй чуть не плакал…

Се подал ему пачку счетов: цветная бумага, лампочки, Лао Вэй подписал не глядя и отпустил его.

По дворику, куда Лао Вэй решил выйти, прохаживался, заложив руки за спину, актер Сяо Хай. Он что-то громко разучивал, но, увидев Лао Вэя, сразу умолк и остановился. Лао Вэй прошел мимо. Он знал, что Сяо Хай учит иностранный язык, и часто выговаривал ему, чтобы тот не отвлекался от главного дела. Но сейчас у него не было ни малейшего желания отчитывать парня. Он пошел дальше и очутился во дворике перед театром, закурил, когда кто-то его окликнул. Лао Вэй оглянулся и увидел Чэншаня

около продавщицы мороженого. Она торговала у самого входа. В руках у Чэншаня уже было две пачки, он попросил еще одну, протянув продавщице пять фэней. Подбежал к Лао Вэю, стал угощать.

— Слишком холодное. Боюсь за горло. — Лао Вэй отказался.

— Подумаешь, холодное! В декабре в Шанхае и Пекине обычно едят холодные блюда. — Чэншань сунул Лао Вэю мороженое и побежал в театр. Вдруг оглянулся. — Я был в отделе легкой промышленности, — бросил на ходу, — сейчас вернусь, расскажу. — Видимо, он спешил угостить мороженым Сансан, которая сидела у проектора.

Жара стояла нестерпимая, в театре — духота. И в антракте зрители устремились во двор, в том числе и актеры военного ансамбля, парни и девушки из первого ряда. Лао Вэй сразу их заметил. Парни сняли кители и прогуливались в рубашках, темно-голубых и кофейных. Девушки, выделявшиеся особой белизной лица, вели между собой разговор на чистейшем путунхуа [37] , таком приятном на слух, и, хотя говорили тихо, привлекали всеобщее внимание.

37

Литературная норма северной группы диалектов.

Лао Вэй решил подойти к ним поближе, послушать, что они говорят о спектакле. Но вдруг заметил, что они направились к выходу, посмотрев лишь первое отделение.

— Товарищ Вэй. — К Лао Вэю подбежал Чэншань. — Ничего не вышло. В отделе легкой промышленности после собрания будут демонстрировать фильм «Сон о бабочке».

— О-о! — равнодушно протянул Лао Вэй.

В этот день случилось много неприятного, но он не был особенно огорчен. Чэншань ел мороженое, как пампушку, раз-два — и нету, бросил палочку, помолчал, а потом очень осторожно заговорил:

— Товарищ Вэй, как вы думаете, есть у ансамбля… — парень закусил губу, — какая-нибудь надежда?

— А? — Лао Вэй поднял глаза и испытующе посмотрел на Чэншаня, может, тот что-нибудь знает?

— Я говорю о Сансан и других актерах, что будет с ними, если и дальше так пойдет? — Чэншань наконец высказал то, что хотел.

Лао Вэй опустил глаза, мороженое растаяло, текло по рукам, приятно холодило их.

— Ей уже двадцать пять, а она ничего не умеет, — с тревогой продолжал Чэншань.

— Умеет танцевать, — возразил Лао Вэй. — И очень неплохо…

В семьдесят четвертом более чем в двадцати районах провинции, а также в городе организовали курсы по изучению «образцовой пьесы» «Имэнсун». На роль Инсао было около тридцати претенденток, выбрали Сансан. В ней было все: благородство, сдержанность, очарование, чем-то она напоминала Ци Мэншань. Руководители двух районных ансамблей Цзяннани согласны были принять Сансан, если она пожелает. И все заговорили о том, что она подает большие надежды…

— Танцевать она умеет, вы правы. И только. Но у нее всего четыре класса начальной школы, она и газеты не может прочесть без словаря. Ни к чему не способна.

— Не говори так. Проектор — это тоже работа, она нужна революции, кто-то непременно должен этим заниматься. — Доводы Лао Вэя были беспомощны и наивны.

— Почему именно она должна заниматься проектором, продавать билеты? — усмехнулся Чэншань. — Ведь она очень неплохо училась в школе.

— Пусть тогда едет в деревню на низовую работу, — словно оправдываясь, сказал Лао Вэй. Какой же он резкий, этот Чэншань.