Carere morte: Лишенные смерти
Шрифт:
— Что ж, начало положено, — Родерик выглядел довольным. — Дар у нас и Дар исцеляет вампиров.
Мира, Родерик, Адора и Давид собрались после посвящения Габриель в одном из подземных помещений церкви. Мира и Адора сели на стулья, и вампирша сразу же сгорбилась, уронив руки на колени, опустив усталые плечи, перепутанные волосы упали ей на лицо. Сейчас она выглядела старшей сестрой герцогини Рете, в любых обстоятельствах гордо держащей голову.
При словах Родерика вампирша шевельнулась, обернулась к охотнику.
— Трое исцелённых погибли
— А чего ты хотела? Мгновенного излечения?
— Я не знаю. Раньше я думала: Дар — чудо, а чудо не требует объяснений. Но теперь…
— Те трое умерли как люди, а не carere morte, — заметил Давид. Вампирша усмехнулась:
— Я запомню это утешение! Ладно, оставим Дар. Пусть с тем, что он есть, разбирается учёная группа. Что Крас? На нас уже объявлена охота?
— Объявят завтра, — Бовенс оскалился. — Дар не скроешь, Покров не спрячешь! Но все, кто остались сегодня защищать Источник, готовы идти за тобой, Мира. Все они без раздумий откажутся от дневной жизни. Официально они мертвы — погибли позавчера в Академии, или вчера на улицах Доны, или сегодня — у Источника…
— Идти за мной? О, надеюсь, этот путь будет недолог!
— Он не должен быть долог. Все участники старой истории собрались в одно время в родном краю: Макта, хранитель Дара, Арденсы… Когда из крови последнего Арденса исчезнет метка Бездны, Избранная вернёт Макте его жизнь — и проклятие вампиризма перестанет существовать. И Бездна уйдёт из мира. Всё это произойдёт очень скоро, — Родерик улыбнулся. — Может быть, я успею это увидеть…
— О, узнаю эту мечту! Мир без вампиров, — Мира криво улыбнулась.
— Прежние убежища Ордена более не доступны для нас, — снова заговорила она через минуту. — Куда мы пойдём? Даже эта церковь, стоит на земле, принадлежащей Красам.
— Двери моего дома всегда открыты для вас, — поспешила сказать Адора.
— Специально для этой цели я недавно купил большой дом на юге Сатура, — сообщил Давид. — Он мог бы стать новой цитаделью Ордена. Сейчас там оборудуют лабораторию.
— А архив?
— Все важные документы у меня и Эбри, — сказал Бовенс. — Сказки и карты — здесь, у Источника. Но — да — отсюда нам скоро придётся уйти…
— А как же здешняя вода?
— Как тебе понравилась та, которой твоих кукол поливали сегодня?
— Она слабее жжёт. Почему? Это копия? — Мира встрепенулась. — Нужный состав удалось получить искусственно?
— Да.
— Хорошо. Но будет ли она также действенна в ритуале?
— Да, нужно только подобрать степень разведения.
Мира нахмурилась, что-то подсчитывая:
— Это авантюра… Нам не хватит средств! У меня всего восемьдесят тысяч…
— Рете и Гесси по-прежнему числятся в покровителях охотников, — тихо напомнила герцогиня Рете. Вампирша оскалилась:
— Вас я тоже посчитала!
— И почти семьсот тысяч Филиппа, раз уж ты занялась подсчётом денег, — холодно сказала Адора. — Он умер вчера. Сердечный приступ.
— Латэ?!
— Он завещал всё Карлу Хортору. Теперь эти деньги перейдут тебе…Мира, что ты? Покров не тяжел для тебя?
Вампирша скорчилась в
— Carere morte привычны к тяжести проклятия, что мне какой-то Покров? Просто я плачу… Помните, Адора, вы советовали мне поплакать?
Она не помнила, как всё же сбежала от охотников… Столько дел требовали её присутствия! Тони и Феликс звали в госпиталь, поглядеть на исцелённых. Габриель сыпала теориями Дара, которые пока вернее было называть гипотезами. Родерик огорошил сообщением, что Винсент объявился в столице в ночь штурма Академии. Но сегодня вампира отправили на север столицы: сражаться под струями воды Источника для carere morte почти так же болезненно, как под лучами солнца… Мира выслушала последнее сообщение с каменным лицом. Слишком много боли накопилось внутри, чтобы она могла обрадоваться. Радость не могла просочиться сквозь холодную чёрную глыбу, в которую превратилось её тело под кожей. Новоизбранная глава охотников более всего хотела, чтобы её сейчас оставили в покое.
Одна мысль, один вопрос крутился в голове, но она боялась задать его словами… Наконец она сбежала. Било четыре утра, когда Мира стояла на кладбище, отделенном от церкви Рафаэля лесочком. Перед ней был длинный ряд свежих могил и одинаковые деревянные кресты с деревянными же табличками, на которых были указаны имена похороненных.
Ни надгробных камней, ни цветов… Охотники торопились похоронить своих погибших до нападения новой армады Дэви. Из Источника, — полагали они ещё нынешним вечером, — уже никто не выйдет живым. Мира пошла вдоль ряда, читая имена на табличках, и скоро остановилась.
"Карл Хортор".
За несколько часов, прошедших с момента встречи со столичными охотниками, она так и не поинтересовалась ни у кого судьбой главы Ордена. Она чувствовала, что ответ может быть только один, и не хотела его слышать. Первый раз ледяная игла предчувствия уколола её в Карде, когда Солен крикнула, что над церковью нет Покрова. Предчувствие оформилось и укрепилось в Доне, на вокзале. А здесь, у Источника, всё просто кричало о его смерти.
Она перечитывала имя на табличке снова и снова. "Карл…" — наверное, так, действительно, будет правильно. Все привыкли звать его этим кратким именем. Потом здесь, конечно, появится надгробная плита, и уже на ней будет высечено его полное имя. И появится знак принадлежности к Ордену — кинжал и солнце. И печальный мраморный ангел с перепончатыми крыльями демона будет склонять голову над этой могилой… Потом.
Мира обратила лицо к небу. Снежинки падали на закрытые веки и не таяли, кололи холодными острыми лучиками, застревали в ресницах. Послушные воле хозяйки чёрные твари слетелись на зов, закружились воронкой над ней — оком бури.
Какая-то смертная подошла, остановилась в нескольких шагах и одном ряде могил. Не оборачиваясь, не открывая глаз, Мира обронила чужими губами:
— Дара? Любуешься недостойным смерти чудовищем?
— Я давно не считаю тебя чудовищем, — спокойно сказала Дара. — Карл не считал тебя чудовищем, и я поверила ему.