Царица Армянская
Шрифт:
— Откуда ты взял эти знаки?
— Спроси у Таги-Усака, государь, — ответил горновой. — Он расскажет
подробнее, так как сам их отыскал.
Таги-Усак стоял в отдалении.
— А ну, подойди! — подозвал его Каранни. — Как ты их нашел?
— Поиск — начало всех начал, божественный. На скалистых берегах
Гегамского моря и в высоких Сисаканских горах на отшлифованных глыбах
начертано много таких знаков. И по всему видно, что они древние. Куда
древнее Мецамора
— А смысл их тебе понятен?
— Знаки на скалах я еще не распознал, божественный. Но вот эти
двенадцать знаков мною изучены и поняты. Если хочешь, я и тебе открою их
значение.
Каранни думал уже о другом, о том, что, если колеса его колесницы
оковать обручами из здешнего металла, они будут служить дольше и надежнее.
А какою может быть броня из него!.. Воины станут неуязвимы...
Перед ним открывался мир новых, необыкновенных возможностей.
Горновой показал престолонаследнику и его свите все помещения
медеплавильни.
Когда они вышли из подземелья, был уже вечер.
— Сколько у тебя детей? — спросил Каранни у горнового.
— Двенадцать, государь наш. И все — твои верные рабы.
— От скольких жен?
— От трех, божественный. Три жены у меня.
— А не хочешь ли иметь еще одну?
— Как прикажешь, божественный.
Каранни заспешил по тропинке, ведущей вверх. Горновой и все остальные
едва поспевали за ним, так быстро он шел.
Царевич решил одарить горнового: дать ему в жены одну из своих
многочисленных сестер.
— Уже отправляешься? — спросил Каранни у Таги-Усака.
— Да, я закончил свое дело. Надо спешить к царице, которой я служу.
— Хетты притесняют царицу?
— Добиваются, чтобы она разрешила приносить в жертву богу Шанту
человека. Царица не разрешает им этого.
— И правильно делает. Пусть стоит на своем. А еще старайтесь, чтобы
они ни в коем случае не вызвали вас на столкновения. По крайней мере до
моего возвращения. У меня есть своя задумка. Не опережайте время.
Каранни поручил Таги-Усаку заехать на пути в Куммаху и выслать оттуда
одну из его сестер сюда, в Мецамор. На этом астролог распрощался и отбыл.
Ночь Каранни почти не спал, все ходил по комнате из конца в конец.
Беспокойные думы обуревали его: что ждет впереди, какие предстоят
пути-дороги?.. Среди ночи послал вдруг за сыновьями Андзева, а сам
постучался и поднял Каш Бихуни и Артит Арара.
Вскоре все сошлись. Царевич велел подать вина. Тревожила его царица.
Кровь
не ко времени. И жаль, не послал ей никаких подарков с Таги-Усаком. Уж не
стал ли он совсем равнодушен к ней?..
Стол был накрыт. Все сели.
— С тобой есть кто-нибудь из Кохбы? — спросил царевич у Артит Арара.
— Да, государь. Позвать?
— Позови.
Вошел желтолицый коротышка. Это был староста Кохбы. Глядя на него,
Каранни не удержался от смеха. Налив ему полный кубок вина, сказал:
— Пей, недоросток. И поведай, куда ты отправляешь соль? Соль Кохбы —
великое благо и богатство земли моего отца. А?..
— Я?.. Никуда не отправляю, — растерянно забормотал староста. — Из
Вавилона приезжают и увозят нашу соль, государь. А взамен мы получаем
ткани, шелка, парчу, хлопок...
— И все это тебе одному? — усмехнулся Каранни.
Староста бухнулся ему в ноги и стал отбивать поклоны.
— Так издавна заведено, божественный. За соль мы подати не платим...
— Кончай! — резко оборвал его Каранни и тут же пожалел. Стоит ли
сердиться на этакого жалкого человека. — Пей лучше, остуди язык. В такую
ночь я не расположен прикончить даже тебе подобную мелочь. Мецамор поразил
меня. Я сейчас добр, в гостях ведь. А ты заруби на носу, коротышка: отныне
будешь поровну делиться солью с Мецамором. Слыхал, половина им. Не меньше.
Староста залпом выпил вино и протянул кубок царевичу:
— Если ты самолично еще раз наполнишь мой кубок, божественный, все
будет, как пожелаешь!..
Каранни от души расхохотался. Артит Арар вспомнил сказочного младенца
Вардгеса. Он тоже так смеялся в пещерах горы Ара. Артиту Арара доводилось
раза два самому слышать этот смех. Младенец Вардгес — полубог. Он —
водяной. Обитает в верховьях реки Карсах. Вина, как Каранни, не пьет.
Предпочитает, говорят, брагу, которую, кстати, охотно попивает и этот
коротышка-староста, заедая ее жареной чечевицей, любимым лакомством
жрецов.
Каранни предал сожжению всех мецаморских жрецов, и теперь в храме нет
служителей. Артит Арар и сам бы, своими руками сжег, уничтожил всех этих
жрецов, мерзких чревоугодников, средоточие всего злого, гнойник в сердце
земли. Но, увы, его рука не поднималась против них. О великий
Мажан-Арамазд, что они наделали, эти жрецы?! Предательством хотели лишить
нас силы и мощи, способствовать тому, чтобы хеттский царь прибрал все
себе?..
Каш Бихуни не переставая жевал сушеный изюм и жареную чечевицу.