Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»

Макфол Майкл

Вскоре после встречи в Вашингтоне с госсекретарем Джеймсом Бейкером Геншер снова заявил: «Я сказал, что нет намерений расширять НАТО на восток»^{576}. Эти же слова были повторены Бейкером в Москве на состоявшихся вскоре его встречах с Горбачевым и министром иностранных дел Эдуардом Шеварднадзе. Бейкер заявил Горбачеву: «НАТО не будет расширять свою юрисдикцию или продвигать свои силы на восток ни на один дюйм». Когда Горбачев заметил, что «любое расширение зоны НАТО неприемлемо», Бейкер ответил: «Я согласен»^{577}.

Для российских экспертов в области безопасности этих замечаний было достаточно, чтобы утверждать, что НАТО нарушает ранее

данные обещания. Однако история объединения Германии не закончилась в феврале 1990 года, когда Советы могли получить подобные заверения в письменном виде, которые они были готовы положить в основу договоренности. Как только официальные представители США поняли последствия, которые высказывания Бейкера будут иметь для обязательств альянса в части обороны восточной зоны Германии, они стали давать «задний ход» и вскоре приняли идею генерального секретаря НАТО Манфреда Вёрнера об «особом военном статусе» того, что тогда еще было Восточной Германией. Эта идея вытеснила концепцию нерасширения НАТО.

Окончательная договоренность о воссоединении Германии, подписанная в сентябре 1990 года, уже не содержала положения о нерасширении, которое устно выдвигалось в начале этого же года. А то, что Бейкер и Геншер обсуждали в январе и феврале 1990 года в связи с процессом воссоединения, касалось только статуса Германии в НАТО; в конце концов ни один из этих чиновников не мог решать за страны, расположенные к востоку ^{578} . [122]

122

В одном из материалов, опубликованных в Москве в 1997 году, приводились документы, показывающие, что министр иностранных дел Великобритании Дуглас Херд в марте 1991 года заявил советским представителям, что у НАТО «нет планов» расширения, и он не может себе представить «условия», при которых это бы случилось. См.: Пушков А.К. Западные лидеры не сдержали своих обещаний // Независимая газета. — 1997. — 19 марта. (Цит. по: Foreign Broadcast Information Service (FBIS)- SOV-059).

Администрация Буша оставила вопрос о расширении НАТО нерешенным, но в конце лета и ранней осенью 1993 года некоторые деятели администрации Клинтона, в первую очередь советник президента по национальной безопасности Энтони Лэйк, начали высказываться в том плане, что президент должен предложить провести в январе 1994 года встречу НАТО на высшем уровне, где выработать критерии и график расширения альянса в Центральной Европе и, может быть, даже предложить вариант ассоциированного членства для ведущих претендентов^{579}.

Лэйк рассматривал расширение альянса как способ продвижения сферы рыночных демократий в восточном направлении за счет создания у центрально- и восточноевропейских стран мотивов для проведения политических, экономических и военных реформ, необходимых для членства в НАТО, а не как механизм, преграждавший России путь в Европу. В то же время он бескомпромиссно относился к возражениям России и считал, что США просто должны последовательно реализовывать политику, которая, по его мнению, полностью отвечает интересам Америки. Он вспоминает: «Я всегда считал, что мы не должны вводить русских в заблуждение относительно расширения НАТО, порождать иллюзию, что у них есть какой-то шанс не допустить этого. Мы не поможем реформаторам, если позволим им надеяться, что они могут повлиять на наши решения; тогда они будут делать ставку на недопущение того или иного решения, а потом проигрывать, когда будет выясняться, что это не в их власти. Я помню очень много жарких споров с моими русскими друзьями по этому поводу, от которых волосы вставали дыбом»^{580}.

Волосы

вставали дыбом не только у русских. Вопрос о расширении НАТО вызывал много споров и в самой администрации Клинтона, и особое беспокойство в двух местах: в аппарате Строуба и в Госдепартаменте и в аппарате министра обороны в Пентагоне. В Госдепартаменте осенью 1993 года специалисты по России только что добились соглашения по ракетной сделке с Индией и готовились заключить трехстороннее соглашение по выводу ядерного оружия с Украины. Это был их главный приоритет, и они не хотели, чтобы вопрос о расширении НАТО стал помехой на пути договоренностей с Россией.

Специалисты по России в администрации Клинтона поддерживали разработанную Пентагоном программу «Партнерство ради мира». Эта программа была открыта для всех европейских стран и бывших республик Советского Союза и давала возможность установления связей с НАТО, но без каких-либо гарантий получения членства в этом альянсе. В представлении Пентагона цель интеграции России с Западом и продолжения работы по ядерному разоружению бывшего Советского Союза намного перевешивала преимущества, которые давало расширение НАТО. По мнению представителей Пентагона, программа «Партнерство ради мира» была наилучшим способом вести работу с центрально- и восточноевропейскими странами и в то же время не антагонизировать Россию^{581}.

Высшие внешнеполитические советники президента (на кабинетном уровне их называли «принципалами») собрались в середине октября 1993 года на совещание для выработки стратегии намеченной на январь 1994 года поездки Клинтона в Брюссель, где должна была состояться встреча НАТО на высшем уровне. Большинство участников этой группы отдали предпочтение «Партнерству ради мира», а не расширению НАТО. Было решено, что в январе будет сделано лишь некое общее заявление о расширении НАТО в будущем. Сложилось впечатление, что те в администрации, кто был обеспокоен реакцией России, в тот момент одержали верх.

Для выработки позиции госсекретаря Уоррена Кристофера особенно важную роль сыграла докладная записка Тэлботта, подготовленная незадолго до заседания «комитета принципалов», в которой Тэлботт доказывал нецелесообразность принятия конкретных шагов по расширению НАТО на фоне нестабильной обстановки в России. Тэлботт так писал об интеграции центральноевропейских стран с Западом: «Мы не должны приносить в жертву этой цели нашу поддержку реформ на востоке, и особенно в России, которая, как неоднократно говорил президент, является нашим приоритетом № 1».^{582}

Через несколько дней после заседания «комитета принципалов» Кристофер в Москве встретился с Ельциным, чтобы разъяснить политику администрации. Госсекретарь рассказал Ельцину о программе «Партнерство ради мира» и заявил: «Не будет предприниматься никаких шагов, чтобы позволить кому-то опередить других». Ельцин попросил уточнить, что партнерство не означает членства, и Кристофер подтвердил: «Да, дело обстоит именно так, не будет даже статуса ассоциированного членства». Ельцин ответил: «Это замечательная идея, просто гениальная». К этому Кристофер добавил: взятый США политический курс означает, что «со временем мы обратимся к вопросу членства как к долгосрочной перспективе. Будет эволюция, базирующаяся на привычке к сотрудничеству, но со временем. И это тоже будет базироваться на участии в программе партнерства. Те, кто захочет, со временем могут реализовать эту идею, но это будет позже». И он снова подчеркнул, что эта политика никого не оставит в стороне, ко всем будут относиться одинаково, и Россия будет этим удовлетворена. В ходе очередной встречи на высшем уровне в Москве в январе 1994 года Клинтон тоже подчеркнул, что, в то время как в НАТО «просто думали над расширением», программа «Партнерство ради мира» была «реальностью сегодняшнего дня»^{583}.