Цель: Процесс непрерывного совершенствования

Кокс Джефф

Войдя, я вижу, что двое рабочих не стоят сложа руки, как можно было ожидать. Они перемещают детали. Перед печами я вижу два аккуратно сложенных штабеля заготовок. Я подзываю Майка и спрашиваю, что они делают.

— Готовят, — отвечает он.

— Что вы имеете в виду?

— Готовят материалы для следующей загрузки, — поясняет Майк. — Дело в том, что в каждом штабеле сложены детали, требующие одинаковой температурной обработки.

— Так вы разделяете партии и частично объединяете их с другими?

— Именно, — говорит он. — Я знаю, что от нас этого

не требуют, но вам ведь нужно быстрее, верно?

— Разумеется. Но система приоритетов при этом соблюдается? — спрашиваю я.

— Да, — говорит он. — Идемте, я вам покажу.

Майк ведет меня мимо консоли управления печами к старому замызганному столу. Там он находит распечатку наиболее важных просроченных заказов на текущую неделю.

— Вот, смотрите: пункт 22, — говорит он, указывая пальцем в нужную строчку. — Нам нужно пропустить пятьдесят деталей RB-штрих-11. Они проходят цикл при 1200 градусах. Но они не заполнят печь целиком. Поэтому смотрим ниже и видим номер 31 — 300 стопорных колец. Они тоже обрабатываются при 1200 градусах.

— И вы закладываете столько колец, сколько можно вместить после загрузки тех пятидесяти деталей? — уточняю я.

— Да, именно так, — отвечает Майк. — Только мы сортируем и складываем детали заранее, чтобы можно было быстрее произвести загрузку.

— Хорошо придумано, — хвалю я.

— Можно было бы сделать еще лучше, если бы кто- нибудь прислушался к одной моей идее, — говорит он.

— Что за идея? — спрашиваю я.

— Видите ли, сейчас, чтобы выгрузить детали и загрузить новые с помощью крана или вручную, требуется примерно час времени. Мы могли бы сократить это время до пары минут, если бы удалось усовершенствовать систему. — Майк показывает на печи. — В каждой из них есть плита, на которую помещаются детали. Эта плита имеет ролики. Если бы нам дали еще пару стальных плит и немного изменили конструкцию, плиты можно было бы сделать сменяемыми. То есть заранее нагружаешь плиту, а потом с помощью погрузчика целиком помещаешь ее в печь. Если бы удалось сэкономить хотя бы пару часов в день, то значительно увеличилась бы недельная выработка.

Я перевожу взгляд с печей на Майка и говорю:

— Майк, я хочу, чтобы завтра вы взяли выходной. Я найду, кто вас подменит.

— Звучит неплохо. А что такое?

— А то, что послезавтра вы выйдете в дневную смену. Я скажу Бобу Доновану, чтобы он отвел вас к технологам. Вы официально оформите свое рационализаторское предложение, чтобы мы могли внедрить его во всех трех сменах. И пусть ваша голова продолжает работать. Она нам нужна.

Немного позже ко мне заглядывает Донован.

— Привет, — говорит он.

— Привет. Вы получили мою записку насчет Хейли?

— Над этим уже работают, — отвечает Боб.

— Хорошо. И позаботьтесь о том, чтобы ему повысили оклад, как только будет снят запрет, — говорю я.

— Хорошо.

Широко улыбаясь, Боб прислоняется к дверному косяку.

— Что-нибудь еще? — спрашиваю я.

— Есть хорошая новость для вас, —

говорит Боб.

— Что такое?

— Помните, Иона спрашивал нас, все ли детали, проходящие через термообработку, действительно нуждаются в этом?

Я киваю.

— Я обнаружил, что в трех случаях вовсе не технологи настаивали на термообработке, а мы сами проявили инициативу.

— Что вы имеете в виду?

Боб поясняет, что лет пять назад какие-то горячие головы решили увеличить эффективность некоторых металлорежущих станков. Чтобы ускорить обработку деталей, был увеличен шаг резцов. То есть вместо того, чтобы срезать стружку миллиметровой толщины, резец на каждом шаге снимал сразу три миллиметра. Но от этого металл становился более хрупким. Это и вызвало необходимость термообработки.

— Но дело в том, что станки, эффективность которых была увеличена таким способом, к «узким участкам» не относятся, — продолжает Боб. — Их производительность избыточна. Это позволяет нам сократить ее, оставаясь в рамках спроса. Если мы вернемся к старому методу обработки деталей, то есть уменьшим толщину стружки до первоначальной, термообработка этих деталей не потребуется. Так нам удастся на двадцать процентов уменьшить нагрузку на печи.

— Потрясающе, — восклицаю я. — А технологи не будут возражать?

— В этом вся прелесть, — отвечает Боб. — Ведь мы сами изменили технологию пять лет назад.

— А раз мы сами изменили, сами и назад вернем! — подхватываю я.

— Верно! Нам не нужно получать одобрение, потому что технология, к которой мы намерены вернуться, как раз одобрена документами, — говорит Боб.

Он уходит, получив от меня добро на скорейшее внедрение этой идеи. Я сижу и думаю о том, что мы ухудшаем эффективность некоторых операций ради того, чтобы сделать завод в целом более продуктивным. Слышали бы об этом на пятнадцатом этаже!

24

Пятница, конец рабочего дня. Рабочие первой смены разъезжаются с заводской стоянки по домам. У ворот обычный затор. Я сижу в своем кабинете, размышляя о своих делах, когда вдруг слышу через полуоткрытую дверь: БАМ!

Что-то рикошетом отскакивает от потолка и падает на пол возле меня. Я вскакиваю, осматриваю себя и, не найдя никаких повреждений, ищу на ковре влетевший снаряд. Нахожу пробку от шампанского.

Из-за двери доносится смех. В следующее мгновение мой кабинет заполняется людьми. Тут и Стейси, и Боб (который держит бутылку без пробки), и Ральф, и Фрэн, две другие секретарши и еще куча народу — даже Лу к нам присоединился. Фрэн раздает всем кофейные чашки. Боб наполняет их шампанским.

— В чем дело? — спрашиваю я.

— Я все объясню во время тоста, который произнесу, когда у всех будет налито, — отвечает Боб.

Открываются новые бутылки — их целый ящик, — и, когда чашки наполнены, Боб говорит: