Цена доверия. Кн.2. Протянутая ладонь
Шрифт:
— Клин! — один из трёх людей в серой форме тут же оказался рядом. — Отвези женщину домой, этот — палец ткнулся в Яра, — скажет, куда. Заодно запиши показания об избиении. Выполняй.
Азарину опять подхватили чужие руки и понесли прочь от этого злого места. Яромир поплелся следом. Растерянный, злой, похожий на побитого, отвергнутого пса.
***
Когда Деяна вдоволь наплакалась, оказалось, что солнце почти встало. Дела никто не отменял, и девушка поплелась на кухню. Тижиец за время ее отсутствия успел развить бурную (для мужчины) деятельность: нарезал мясо, хлеб
Она отвернулась от стола, стала выгребать золу. Вынесла ее на улицу, вернулась, помыла руки остатками воды. Потом подхватила ведра, вышла во двор.
— Эй!
Дея вздрогнула, ускорила шаг и только потом поняла, что слово было сказано без акцента.
— Эй, девка! — ее схватили за плечо, развернули. — Ты откуда?
Незнакомый мужчина был выше нее на полторы головы. Небритый, пахнущий дешёвым алкоголем, он инстинктивно вызывал страх.
— Издалека. Я… Я троюродная племянница доны Брит.
— Ага! Родная кровь! — чужие пальцы сжали ее плечо сильнее. — Значит, и ты! Скажи: видела, как она ведьмачила? Видела?
— Н-нет.
— Честно говори!
В глазах незнакомца горело злое буйное пламя. Нет, он хотел не честности. Он хотел мести. Хотел избавиться от боли и сожалений. И для этого просто надо было найти виноватого.
— Я не видела.
— А скажешь, что видела! Поняла?
Ее встряхнули так, что голова безвольно мотнулась назад.
— Скажешь! Зло должно быть наказано так или иначе! Так что ты видела куклу! Поняла? Соломенную, с дырой вот тут. — Он ударил себя в грудь, потом опять сжал Деянины плечи. — Поняла?
— Отпусты дэвошку.
Загорелые ладони тижийца легли на запястья незнакомца, отрывая его руки от Деяны. Земляк отступил назад. Кагыр, наоборот, шагнул вперед, загораживая собой Дею.
— Ты!
— А. Кагыр Барот. А ты — Мырослав, вэрно?
Мужчина кивнул.
— Это не твое дело, степняк! Уйди!
— Ты зол. Ты исцчешь дракы?
— Что ты понимаешь? Я ищу справедливости!
— Зацчем же ты обыжаэшь дэвошку? Эй нэпрыатно.
— Это не твое дело!
Кагыр обернулся к Дее.
— Што стоышь, дурошка? Ыды отсуда!
Деяна хотела из принципа остаться, но посмотрела на красное лицо Мирослава и передумала. Добежала до дома, прошмыгнула на кухню, захлопнула дверь. И застыла, с замиранием сердца прислушиваясь к звукам, доносящимся с улицы. Непонятные слова, пьяный рык, тишина…
Когда дверь внезапно открылась, Дея взвизгнула от неожиданности. Вскочила с лавки, всматриваясь в фигуру вошедшего.
— Нэ бойса, йа эго не убыл. Он пошел домой. Спат.
Деяна отвернулась. Она не собиралась разговаривать с этим страшным, мерзким человеком.
— Дурошка, — сказал тижиец и вышел во двор.
Сам дурак!
Дея принялась за работу. Затопила печь, начала вычищать столешницу, с остервенением натирая ее тряпкой. Замесила тесто, поглядывая иногда на дверь — не идёт ли степной проходимец на
Тесто почти поднялось, когда дверь распахнулась от пинка. Кагыр вошёл в дом, держа на руках завёрнутое в покрывало тело. Следом за ним на кухню шагнул мужчина в серой форме, хмуро осматривающий помещение. Увидев Деяну, он подобрел.
— Вы — родственница?
Дея заторможенно кивнула.
— Этот у вас служит? — он с подозрением посмотрел в сторону тижийца, распахнувшего пинком вторую дверь.
— Д-да.
— Ну вы там проследите, — неопределенно посоветовал гость и покинул дом. Деяна побежала в спальню доны Брит.
Кагыр осторожно опустил тело на кровать и шагнул к выходу. Едва за ним закрылась дверь, Дея развернула покрывало — и разревелась. Тело хозяйки украшали следы от плетей и темные пятна от гниения.
— Что рыдаешь? Не рада?
Дея отвела взгляд.
— Я… вы… скоро…
Азарина приподнялась, опираясь на руки, села.
— Не умру я, не бойся. Это действие травы, а не болезни. Выйдет яд недели через две, и пятна со временем исчезнут.
— Зачем? — удивилась Дея, утирая слезы. — Вам же больно!
— Зато под юбку никто не полезет.
— Останутся шрамы. Следы.
— На меня некому любоваться. Не реви. Иди лучше воды теплой принеси и тряпок чистых.
Деяна послушно побежала на кухню. Кагыр стоял за столом, растирая в ступке какие-то травы. Иногда он подходил к ящику с приправами или к пучкам, висевшим под потолком, выбирал что-то и опять толок в ступке. Раньше Дея думала, что это все различные специи для вкуса и аромата, но теперь вспомнила, как Азарина перебирала пучки перед арестом, и поняла, что здесь много и лекарственных, и ядовитых трав. Гораздо больше, чем она полагала поначалу.
Степняк, проследив за ее взглядом, пояснил:
— Маз будэт.
Деяна хотела сказать, что им не нужна его помощь, и мазь свою он может сам себе на хлеб намазывать вместо масла, но промолчала. Она не умела лечить, знала только, что рану надо промыть и перевязать, и все. А доне Брит сейчас нужна была помощь. Пусть даже и тижийская. В конце концов, он вон как умело управляется с травами. С паршивой овцы, как говорится…
Ей всунули в руку плошку со странной жидкостью. На мгновение пальцы мужчины коснулись ее ладони, но тут же исчезли, оставив вместо тепла деревянную посудину.
— Мажь.
— Я? — Дея не имела представления, как лечат гниющие язвы или следы от хворостин. Отец ее никогда не порол.
— Ну нэ йа же! Кто из нас женшина?
Деяна растерянно посмотрела на небритого жилистого мужчину и кивнула. Он действительно на женщину походил мало.
Интересно, а рубцы на спине он сам себе лечил?
Азарина мази обрадовалась. Хоть и сыпала потом проклятиями в адрес ее создателя — очень уж та жгла и без того раздраженную кожу. Заснула она, перевязанная с ног до головы, накрытая тонким покрывалом. Деяна облегчённо выдохнула и ушла смывать с рук кровь и мазь.