Цена любви
Шрифт:
С трудом вырвавшись, Эстель размахнулась, и влепила ему звонкую пощечину.
Симон замер, приложив руку к лицу. Потом глаза его вспыхнули, он размахнулся и хотел ответить тем же, но Эстель увернулась и бросилась бежать через высокую траву в сторону шатров. Он бросился за ней, Эстель запуталась в платье и упала. Симон упал рядом, перевернул ее на спину, и приник к ее губам, сдерживая ее руки и прижимая к земле весом своего тела.
— Я никому тебя не отдам! — почти прорычал он, задохнувшись и заглядывая в перепуганные серые глаза, — я люблю тебя!
Эстель вдруг перестала сопротивляться.
— Я никому тебя не отдам. Тем более этому...
Эстель вдруг рассмеялась.
— Можете сразиться за меня с Эдуаром де Бризе, — она вскинула брови, — думаю, что он быстро и с удовольствием отправит вас на встречу с Марселем де Сен-Жен. Но, в случае вашей победы, обещаю стать вашей женой, — она снова засмеялась и протянула ему руку, ожидая, что он поможет ей подняться. Он встал, потянул ее к себе. Лицо его было бледнее мела.
— Вы пожалеете об этих словах, прекрасная Эстель, — сказал он, и поклонился, — я не прощаюсь, и скоро снова навещу вас.
Симон развернулся, и ярко на солнце мелькнул его алый плащ.
Она смотрела жениху в след и сжимала руки, как на молитве.
О свадьбе даже речи не может быть. Она никогда не сможет отдаться ему после того, что испытала прошлой ночью в объятьях возлюбленного. Она не выйдет за Симона де Шатильон, как бы он ни настаивал на соблюдении ею обещаний. Она желает быть только с Эдуаром де Бризе. Или одна.
— Ты сошла с ума! — такими словами встретила ее в шатре Матильда, вскочившая при виде Эстель.
— Почему на этот раз?
— Зачем ты обидела Симона? Боже мой, Эстель, мне кажется, что у тебя вместо мозгов в голове кисель! Ты хоть подумала о последствиях?
Эстель пожала плечами. Ей было все равно, что скажет Матильда. Решение она приняла, и теперь оставалось только объявить о нем среди знатных сеньоров. Она не может выйти за Симона де Шатильон. Никогда.
— Симон злой, как тридцать дьяволов! Что ты ему наговорила?
— Это он руки распускал, — Эстель села на табурет и приказала налить себе вина.
— Ты отказалась выходить за него!
— Это он сам тебе поведал?
— Да.
— Значит, так и есть.
Матильда всплеснула руками:
— Ты ведешь себя, как ребенок. То даешь мужчине надежду, то ищешь причину отказать ему! Мужчины — опасные существа, Эстель, а ты так легкомысленно ведешь себя с ними!
Эстель усмехнулась:
— Мне не нужен предлог, чтобы отказать ему, — она смотрела на бокал с вином и, казалось, о чем-то размышляла, — я просто скажу “нет” и все. Собственно, это я уже и сказала.
Матильда подошла к ней, взяла ее за руку.
— Эстель, — она смотрела ей в глаза, — зачем ты играешь с огнем?
Та пожала плечами. Потом вскинула глаза на подругу:
— Матильда, я сегодня провела самую прекрасную ночь в моей жизни, — сказала она тихо, — и мне никто больше не нужен. Я не хочу терпеть ласки Симона. Я не хочу никого другого. Я хочу только одного мужчину, и не позволю больше
— Зачем же ты давала Симону слово? — воскликнула Матильда, схватившись за голову, — Господь Всемогущий, Эстель, зачем?
И она выбежала из шатра, оставив Эстель смеяться ей в след.
Матильда прекрасно понимала, что Симон не позволит Эстель покинуть его. Это было для него делом чести, тем более, что весь турнир он исполнял роль ревнивого жениха. Матильда всю прошлую ночь слушала его жалобы, утирала ему слезы, и в конце концов позволила ему любить себя. Сейчас же Эстель снова нуждалась в ее защите. Если она не найдет Симона как можно скорее, то случится нечто страшное. Она не знала, что это будет, но просто ощущала, что Эстель грозит опасность.
Симона нигде не было. Пометавшись по поляне между шатрами, она вернулась в шатер Эстель. Глазам ее предстал полный разгром. Перепуганные девушки прятались за занавесами. И только Эстель в шатре не было. Побледнев, она стала кричать на и так напуганных служанок, чтобы те рассказали ей, где госпожа. Девушки рыдали, сбивались, и боялись говорить, пока наконец Матильда не пообещала денег той, что нормально ей все расскажет. Тогда и стало ясно, что же произошло.
Пока Матильда бегала по лагерю, Симон пришел в шатер Эстель с отрядом в несколько воинов, Эстель заткнули рот кляпом, скрутили руки и ноги, завернули ее в ковер, и кинули в крытую повозку. Симон приказал гнать, что есть мочи, лошади взвились на дыбы, и его отряд устремился следом за повозкой.
— Я же говорила, что нельзя шутить с мужчинами, — проговорила Матильда, все еще споря с Эстель, хоть Эстель тут и не было. Матильда постояла, потом приказала служанкам навести порядок и медленно вышла из шатра. Она брела по тропинке опустив голову, и понимая, что обязана воплотить в жизнь задуманный план спасения Эстель, хоть ей этого совсем не хотелось. Другого выхода у нее нет.
Глава 8
После возвращения из церкви Эдуар чувствовал себя совершенно опусташонным. Он зашел к тамплиерам, но Адриан был занят, перебирая какие-то бумаги.
— Я получил сообщение, которое задержит меня в Туре на несколько дней, — сказал Адриан, -после мы уедем. Но в ближайшее время я должен сопровождать кардинала дОрсе, который с часу на час прибудет в город. У него важное сообщение, которое и вам бы неплохо было услышать. А потом вы можете воспользоваться временем, что я буду занят, чтобы попрощаться с отцом.
Эдуар поклонился. Ему было все равно, что делать дальше, и хорошо, что есть человек, который теперь будет принимать решения за него. Хорошо, что есть дело, которое позволит ему занять тело и голову, только бы не думать о том, что он потерял. Он долго бродил по дорогам, ведя коня в поводу. Возвращаться в лагерь не хотелось, как не хотелось видеть Симона или Эстель. Он боялся сам себя. Боялся, что не сможет сдержаться и сделает что-нибудь непоправимое. Утром он уедет. Осталась одна ночь, одинокая ночь. И совсем недалеко от него, в своем шатре, расшитом алыми розами, будет спать Эстель...