Цена памяти
Шрифт:
Эта крайность, как сказал Малфой, раскол их сознания, была платой за спасение. И Гермионе правда казалось, что этого достаточно.
Но она не хочет рассказывать об этом Малфою: отчасти оттого, что это личное, отчасти — из-за неприятного скользкого предчувствия, что он осудит её за подобный поступок. Все его рассуждения о памяти, и то, что он говорил о Тедди, и то, как рассказывал о пострадавших магглах, которым стёрли воспоминания, — всё это было крупными, заметными мазками на картине его сущности. Это отчасти подсказывало, какой
Гермиона скользит взглядом по его лицу.
Возможно, впервые думает она, Малфою не нужно держаться своего наследия и следовать устоям, которые так устарели. Возможно, хватает лишь помнить о них — и это уже достаточная преданность семье и роду.
Он помнит — и может не винить себя за предательство. Но за остальные поступки и действия Малфой, кажется, всё равно ожидает расплаты.
Впрочем, от оплаты его цены Драко пыталась спасти мать. Нарцисса Малфой.
Перед глазами Гермионы ясно и чётко встаёт картинка из воспоминаний: худая женщина, которая заламывает руки и заходится рыданиями на том же самом диване, на котором сидит и сама Гермиона.
Этот образ и все связанные с ним эмоции выталкивают из горла вопрос, который зародился там сам собой:
— Как твоя мать?
Гермиона удивляется себе.
Она видит, как Малфой вздрагивает и изумлённо смотрит на неё, а после замечает, что его взгляд сам собой теплеет. На мгновение лицо Малфоя разглаживается.
— Она… — Он неуверенно глядит на Гермиону. — Она в порядке.
— Она… Ты… Вы?.. — Бесполезные мысли ворочаются в голове, не помогая сформулировать вопрос.
Гермиона разочарованно вздыхает.
— Она в поместье, — Малфой опускает взгляд и слегка хмурится. — Мы часто видимся. И у этого всего есть свои плюсы и минусы. Но она в порядке, насколько может быть с учётом всего происходящего.
Гермиона кивает. Это… хороший ответ?
На миг кажется, что их разговор слишком нормальный.
Ей не стоит задавать следующий вопрос, но приободрённая Гермиона тихо произносит:
— А твой отец?
Что-то в воздухе между ними меняется.
Малфой резко выпрямляется, словно позвоночник превращается в стальной шест, и во взгляде смешиваются удивление и ярость.
Гермиона не даёт ему взорваться:
— Я спрашиваю о нем как о твоём отце, а не человеке, которого знаю я.
— Как будто так легко разделить… — он с трудом выталкивает слова из горла, задыхаясь от накатившей злости.
Гермиона на секунду жмурится, сжимает кулаки и глядит на Малфоя своим самым серьёзным и вместе с тем честным взглядом.
Её вопросы не имеют подвоха. Пусть он наконец перестанет так реагировать.
— Просто ответь.
Он сердито поджимает губы и мгновение испепеляет её взглядом, будто ожидая, что она вспыхнет или просто исчезнет на месте. Гермиона стойко глядит в ответ, и вдруг он приоткрывает рот, позволяя потоку слов вырваться наружу:
— Он был на грани разочарования. Он был сломлен
Драко вновь вздыхает. Серые глаза нездорово блестят, словно искры гаснут в остывающем пепле.
— Но ты с ним не согласен?
Гермиона не успевает прикусить язык.
Малфой бросает на неё ядовитый взгляд, брови удивлённо приподнимаются.
— Я имею в виду… Понятно, что не согласен, иначе ты не был бы здесь, — сбивчато произносит она и взмахивает рукой в попытке указать на комнату; выходит вяло и неубедительно.
— Грейнджер, что ты хочешь знать? Того, что ты увидела в воспоминаниях Снейпа, не было достаточно, чтобы понять мою мотивацию?
Он злится, челюсти сжимаются ещё крепче. В глазах вновь разгорается пламя, и Гермиона понимает, что, возможно, должна его погасить, пока оно не охватило их обоих.
Но распалять Малфоя, кажется, превращается в её любимое занятие.
— Я хочу услышать от тебя! — восклицает она и дотошно спрашивает: — Почему ты так агрессивно реагируешь?
Он издаёт какой-то гулкий, яростный звук.
— Потому что я не понимаю, что ты хочешь от меня. — Пока ещё он держит голос под контролем, но тот вибрирует, дрожит, а грудь ходит ходуном от сбившегося дыхания. — Я не понимаю тебя. Каждый твой вопрос, Грейнджер, вгоняет меня в ступор. Я отвечаю на них, я уже рассказал тебе немало, но тебе всё нужно больше!
— Я просто хочу узнать тебя.
Бац.
Она что-то ломает в нём — Гермиона видит это по излому его бровей, по изгибу губ, по выражению глаз.
Плечи Малфоя нелепо дёргаются, будто бы её слова попадают пулей куда-то между его лопаток или в центр груди.
— Ты. Хочешь. Узнать. — Его глаза слегка светятся, и он издаёт зловещий смешок: — Узнать.
Малфой поднимается с кресла, и Гермиона, будто ожидав подобного, моментально вскакивает следом, замирая напротив. Он прижимает кулаки к бёдрам и, выпрямив спину, вскидывает подбородок, отчего кажется ещё выше.
Гермиона молчит, ожидая прорыва.
Малфой не подводит.
— Я не хочу убивать, — вдруг изменившимся тоном говорит он. — Это, может быть, сложно понять, но, хоть я и верил во всё то, за что сражаются Пожиратели, всё же я не готов убивать за это. Некоторые вещи оказались важнее.
Гермиона смотрит прямо на него и рвано хватает ртом воздух:
— Но… Но!.. Это не ответ! — Теперь жестока сама Гермиона. Жестока и невыносима, и знает это, но не может остановиться. — Ты не готов убивать за эти идеалы, но всё ещё разделяешь их? Ты готов лгать ради них? Готов мучить?