Цена памяти
Шрифт:
Гермиона несколько раз моргает, стараясь собраться с мыслями. Разговор пошёл не так, как она планировала, и теперь вместо того, чтобы найти общий язык, ей хочется уколоть Малфоя.
Сбить его так же, как он сбивает её.
Они начинают говорить одновременно:
— Расскажи, что ты…
— Я говорила с Гарри.
— Что?
Малфой отшатывается от неё, всё его тело напрягается.
— Я говорила с Гарри Поттером о тебе.
Щека Малфоя дёргается, и он выглядит настороженным и испуганным, когда пытается совладать с голосом:
— Он…
— Ничего, — Гермиона качает головой. — Только просил не ходить к тебе больше.
Она видит, как Малфой ещё больше меняется в лице, и узнаёт выражение: он злится, он пугается, он на грани паники, но тут же пытается закрыться, скрыв все эмоции за бесстрастной маской. Но спустя столько воспоминаний Гермиона осознаёт, что кое-что знает о Малфое, поэтому стремится воспользоваться этими знаниями, чтобы не позволить ему отстраниться.
— Драко, послушай, — твёрдо и немного строго произносит она. Он вскидывает на неё взгляд, удивлённый такой сменой тона. Гермиона расправляет плечи, чтобы почувствовать себя увереннее. — Я вспомнила про нападение на Ракушку. И про нашу атаку на лабораторию в поместье Лестрейнджей. И я помню, как… осталась с тобой после этого.
Слова легко срываются с губ, но Гермионе всё ещё непривычно думать о них в подобном ключе, эти мысли не до конца уложились в голове. Малфой молча наблюдает за ней, его губы плотно сжаты, и всё лицо каменеет, но в глазах плещутся чувства.
Он слушает.
— Я вспоминаю всё больше. Как мы и обсуждали, твои подсказки помогают, но, — Гермиона переводит дыхание, глубоко вдохнув. Она старается не спешить, но слова вырываются изо рта почти бесконтрольно, будто бы она боится, что он перебьёт её, не дав закончить. Воздух обжигает лёгкие. — Но… я устала спрашивать тебя, что случилось, потому что знаю, что ты не расскажешь, — она сжимает руки, стараясь справиться с собой. Ей важно донести до него то, что она хочет сказать. — Но я хочу знать. Я не могу полагаться только на свою память, когда она так нестабильна. Это… тяжело. Я хочу не только вспоминать, но ещё и получать ответы, и… мне это важно. Один вопрос, Драко, пожалуйста.
— Грейнджер…
— Один вопрос за встречу! — она приподнимает руку, останавливая его жестом. Малфой неотрывно смотрит на неё. — Ты можешь ответить на него расплывчато, чтобы не стриггерить мою память. Мне просто… нужно хоть что-то. Пожалуйста.
Он ничего не отвечает, лишь смотрит на неё несколько долгих мгновений. Гермиона старается применить все знания о нём, чтобы угадать его ответ. Она почти понимает, когда Малфой вдруг обессиленно опускает голову. Его лицо выражает непривычное смирение.
— Хорошо.
Гермиона неверяще смотрит на него.
— Хорошо?
— Один вопрос. И ты не будешь придираться к моему ответу.
Она еле сдерживает улыбку и несколько раз кивает, а после прочищает горло, прежде чем спросить:
— Когда ты начал мне доверять?
Малфой неловко закашливается и закатывает глаза.
— Мерлин, забыл, с кем имею дело…
— В смысле?
— Ты умеешь задавать
— Ты не скажешь? — когда тишина затягивается, робко спрашивает Гермиона.
— Я хотел поверить тебе, когда мы разговаривали после смерти Снейпа, — сквозь зубы выдавливает он.
— Но не смог.
— Не смог.
Он кивает.
Гермиона ёжится, когда Малфой обводит её взглядом с головы до ног. Что-то в его глазах меняется.
— Но потом ты не воспользовалась информацией про Ракушку так, как я сказал, — его брови изгибаются, когда Малфой хмурится. — И я рассердился, но понял, что ты говорила серьезно.
— Ты думал, что я сделала это специально, — вдруг понимает Гермиона и ахает. Её глаза расширяются. — Настояла на операции, чтобы ты не раскрыл себя, — она дожидается его скупого кивка и неловко поясняет: — Я готова была дать тебе время, но не ценой Ордена. Решение попробовать отстоять Ракушку было не моим… Я просто поддержала его.
Ей тяжело признавать это, глядя ему в глаза, но он лишь грустно усмехается:
— Всегда в первую очередь была победа, а во вторую моя жизнь.
Гермиона вздрагивает от его слов и тона, с которым он их произнёс. Ей хочется снова протянуть руку и дотронуться до него, но она сдерживает себя.
Может быть, зря.
Гермиона медленно произносит:
— Я… Я переживала об этом. Но я не могла так поступить со всеми.
— Я знаю, Грейнджер, тебе не нужно объяснять.
Выражение его глаз смягчается.
— Я ведь правда хотела тебе помочь.
— А я не верил и пытался держаться от тебя подальше.
— Но не получилось.
Он сухо поджимает губы на мгновение, а когда отвечает, голос полон горечи:
— Ты даже не представляешь насколько.
Гермиона думает, что ей показалось, что его глаза метнулись к её рту.
Она вспыхивает, чувствуя, как смущение обжигает щёки и спускается по шее на грудь. Она краснеет.
Малфой явно видит это, и на его лице застывает загадочное выражение. Он неотрывно смотрит на неё.
Гермиона нервным жестом тянется поправить волосы, впрочем, желая скорее скрыться под ними, а не убрать с лица. Когда она в редкие минуты перестаёт задаваться бесконечными вопросами, обдумывать все воспоминания и гадать, что ещё случилось с ней в прошлом, — в эти моменты Гермиону накрывают неловкость и замешательство, связанные с этими странными отношениями между ней и Малфоем.
Ей нужно больше времени, чтобы переварить и обдумать всё произошедшее. Но она сама же желает поторопить события, чтобы вспомнить больше.
Гермиона заправляет несколько кудряшек за ухо, а затем поднимает вторую руку, чтобы широким жестом уложить пряди на макушке.
И в этот момент Малфой срывается так резко, что она не сразу понимает, что случилось.
Одним выпадом он крепко хватает Гермиону за предплечье, притягивая к себе, а затем пытается неловко ткнуть её локтем в живот.