Цепи любви
Шрифт:
Когда она поделилась своими мыслями с Долли, присутствовавший при этом Джошуа покачал головой и возразил:
– Я слышал совсем другое. Насколько мне известно, они поженились только потому, что Пенелопе забеременела, причем, говорят, Грею еще пришлось ее всячески уговаривать, чтобы она не сделала аборт. Когда их брак распался, это никого особенно не удивило. Ни для кого не секрет, что какая бы страсть ни свела их вместе, она обратилась в пепел задолго до их свадьбы, тем более – до рождения Фредди.
Джессика тихонько ахнула, и Джошуа снова покачал головой.
– Знаешь,
– В этой истории мне больше всего жаль Фредди, – вмешалась Долли. – Бедняжке еще повезло, что с ним оказалась ты.
– Боюсь, от меня больше вреда, чем пользы, – возразила Джессика. – Ему нужно, чтобы кто-то остался с ним навсегда.
– Ты хочешь сказать, что Грею надо снова жениться? – спросил Джошуа. – Вряд ли это когда-нибудь случится. Говорят, после развода он поклялся больше не жениться, да он и не из тех мужчин, с кем легко сблизиться.
– Это верно, – согласилась Джессика.
И все-таки, даже не будь того поцелуя, она бы не назвала Грея холодным. Просто он привык держать все в себе, и временами Джессике даже казалось, что от его тела исходит жар, вызванный скопившимся внутри напряжением.
С тех пор как она стала работать в его доме, Грей становился все более вспыльчивым, а порой бывал так несправедлив в своей критике, что Джессика невольно спрашивала себя, не пытается ли он нарочно спровоцировать ее, чтобы она разорвала контракт и ушла? С другой стороны, если он хотел от нее избавиться, достаточно было лишь сказать об этом, к тому же Грей не производил впечатления человека, который станет прибегать к разного рода трусливым уловкам, чтобы переложить ответственность на другого.
И все же временами он смотрел на нее почти с ненавистью. Он стал возвращаться домой все позже и позже, так что Джессике приходилось все дольше задерживаться после официального окончания своего рабочего дня. Если она заводила разговор об этом, Грей не упускал случая напомнить, что с самого начала предлагал ей поселиться в доме.
Сегодняшний день – не исключение, устало подумала Джессика, доглаживая школьную форму Фредди. Когда она предупредила, что приглашена на ужин, Грей пообещал вернуться к шести, однако часы показывали половину седьмого, а его все не было.
Джессика должна была быть четвертой в компании с Долли, Джошуа и его деловым партнером, на несколько дней приехавшим в их края. В первый раз заговорив про ужин, Долли сразу заявила, что не пытается сосватать Джессику. Джессика ей, конечно, не поверила, но она была слишком многим обязана двоюродной сестре, чтобы противиться ее планам. И вот ей пришлось позвонить Долли и предупредить, что, судя по всему, она не сможет к ним присоединиться. Как и следовало ожидать, сестра не пришла в восторг.
– Это переходит все границы! – возмутилась Долли. – Тебе не кажется, что он делает это нарочно?! Ты звонила ему?
– Да, но он оставил мобильный в кабинете, и, кажется, никто не знает, где он. Он ушел после ланча, сказав, что отправляется на деловую встречу, а после – сразу домой. – Джессика закусила
Гнев Долли сразу прошел.
– Господи, надеюсь, что нет. Но, может, стоит на всякий случай навести справки? Хотя если бы что-то случилось…
– Я позвоню в полицию, – перебила Джессика.
За последующие полчаса Джессика позвонила куда могла, но сообщений о происшествии с Греем Харди не поступало. К сожалению, само по себе это еще не означало, что с ним ничего не случилось. Джессика все еще сидела у телефона, когда на подъездной аллее послышался гул мотора.
Страх Джессики тут же сменился гневом. Мало того что Грей опоздал, так он еще (пусть и не преднамеренно) заставил ее волноваться!
Джессика вскочила и вышла в холл. От напряжения лицо ее побледнело, расширенные глаза яростно сверкали в полумраке холла. Ее хрупкая фигурка вырисовывалась силуэтом на фоне освещенного дверного проема.
Глядя на ее женственные изгибы, Грей испытал такой острый приступ мучительного желания, что ему стоило громадных усилий сдержаться, не броситься к Джессике и не стиснуть ее в объятиях. Ему хотелось ее целовать, – целовать не как незнакомку, а как женщину, ставшую ему очень близкой, женщину, чье тело и все его реакции стали ему так знакомы и понятны. Как женщину, которая так чутко и остро реагировала на его присутствие, что он мог бы заняться с ней любовью прямо здесь и сейчас, не сходя с места, и, погрузившись в нее, сбросить все раздражение, боль, муку, всю тяжесть, давившую на него. И она бы поняла и приняла его, потому что ее чувства… ее любовь помогли бы ей простить это эгоистичное избавление от всего, что его мучило, не критикуя и не презирая за слабость.
Грей уже шагнул к Джессике, но ее голос внезапно разрушил иллюзию.
– Вы обещали ввернуться к шести. Я была приглашена на обед, – холодно сказала Джессика.
Сам этот голос и сопровождающий его взгляд подействовали на Грея как ледяной душ. Он ощутил почти физическую боль и немедленно нанес ответный удар. Самообладание изменило ему, что бывало нечасто, и Грей бросил:
– Если этот чертов обед был так важен, не понимаю, что вас удержало?
Джессика отказывалась верить своим ушам.
– Вы же знаете, я не могла оставить Фредди одного! – воскликнула она.
– А почему бы и нет? В конце концов, его мать все время так поступала. Кстати, именно поэтому бабушка Фредди в конце концов вмешалась и забрала его к себе, – грубо сказал Грей. – Что ж, если это свидание для вас так важно, важнее Фредди, не смею вас задерживать. Черт возьми, можете вообще не возвращаться!
Его неожиданный выпад был так несправедлив, что Джессика на мгновение лишилась дара речи. Глаза защипало от слез, и она поняла, что если задержится хоть на минуту, то расплачется в присутствии Грея. Не хватало еще, чтобы он стал свидетелем ее слабости! Джессика сделала единственное, что могла сделать в этой ситуации: схватила сумку и, не взглянув на Грея, почти бегом выскочила в дверь.