Церера
Шрифт:
Я помню, как сидела перед экраном, наблюдая, как люди, не имеющие полного представления о нашей работе, выдвигают предположения и делают выводы. Некоторые были близки к истине, другие — абсолютно фантастичны. Но все они формировали общественное мнение.
На следующее утро мне позвонил Питер. Его голос звучал напряженно:
— Юлия, видели вчерашнее шоу? Нам нужно действовать. Общественность требует ответов, а политики начинают проявлять интерес. Если мы не возьмем ситуацию под контроль, нас просто сметут волной
Я согласилась, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Мы всегда знали, что однажды придется выйти из тени лабораторий и встретиться лицом к лицу с обществом. Но я не думала, что это произойдет так скоро и так внезапно.
— Что вы предлагаете? — спросила я.
— Пресс-конференция, — ответил бывший капитан. — Мы соберем ведущих ученых, этиков, представителей общественности. Дадим им возможность задать вопросы, высказать опасения. А мы предоставим факты, объясним суть нашей работы.
Я сглотнула. Мысль о том, чтобы стоять перед камерами и отвечать на сложные, возможно даже враждебные вопросы, пугала меня. Но я понимала необходимость этого шага.
— Хорошо, — сказала я. — Когда?
— Чем скорее, тем лучше. Я уже связался с организаторами. Обсуждение можно провести через неделю.
Неделя. Всего семь дней на то, чтобы подготовиться к событию, которое может определить судьбу всего проекта Корпуса Эмпатов. Я чувствовала тяжесть ответственности, ложащейся на мои плечи.
— Я буду готова, — сказала я, надеясь, что мой голос звучит увереннее, чем я себя чувствую.
Повесив трубку, я посмотрела в окно на спокойный пейзаж Деметры. Белые пушинки парили в воздухе, как снежная круговерть. Я знала, что этот вид скоро изменится. Мир узнает об эмпатах, и ничто уже не будет прежним. Оставалось только надеяться, что мы сможем направить этот неизбежный шторм в правильное русло.
…Я глубоко вдохнула, стоя за кулисами студии. Через несколько минут мне предстояло выйти на сцену в актовом зале Университета и принять участие в пресс-конференции о Корпусе Эмпатов. Как главный научный специалист проекта, я должна была представить факты и ответить на вопросы и опасения общественности. Я знала, что это будет нелегко.
Когда меня объявили, я вышла на сцену, стараясь выглядеть уверенно. Яркий свет софитов на мгновение ослепил меня, но я быстро сориентировалась и заняла свое место за трибуной.
— Добрый вечер, — начала я, обращаясь к аудитории и камерам. — Я доктор Юлия Соколова, ведущий исследователь проекта Корпуса Эмпатов. Я здесь, чтобы представить научные факты о нашей работе и ответить на ваши вопросы.
Первый вопрос прозвучал почти сразу:
— Доктор Соколова, как вы можете гарантировать, что способности Эмпатов не будут использованы для манипуляций или нарушения личных границ?
Я была готова к этому:
— Спасибо за вопрос. Во-первых, важно понимать, что Эмпаты не могут
Следующий вопрос был более агрессивным:
— Но разве само существование людей с такими способностями не нарушает базовое право на неприкосновенность личности?
Я сделала паузу, тщательно подбирая слова.
— Я понимаю ваше беспокойство. Но подумайте вот о чем: мы уже живем в мире, где люди с высокой природной эмпатией лучше понимают эмоции других. Мы не считаем это нарушением чьих-то прав. Эмпаты — это следующий шаг в развитии этой способности. Их навыки могут быть использованы во благо — для разрешения конфликтов, улучшения коммуникации, помощи людям с эмоциональными проблемами.
— А как насчет использования Эмпатов в правоохранительных органах или судах? — спросил еще один журналист.
— Это сложный вопрос, — признала я. — Мы действительно рассматриваем возможности применения способностей Эмпатов в этих сферах, но только как вспомогательный инструмент, не как замену существующим процедурам. Например, Эмпат мог бы помочь определить, находится ли подозреваемый в состоянии стресса, но это не могло бы использоваться как прямое доказательство вины.
Вопросы продолжали сыпаться как из рога изобилия более двух часов. Я старалась отвечать честно и открыто, признавая сложности и этические вызовы, но также подчеркивая потенциальные преимущества Корпуса Эмпатов для общества.
Я стояла за трибуной, чувствуя, как капли пота стекают по спине. Я думала, что справляюсь неплохо. Но тут поднялась женщина в первом ряду, и ее вопрос застал меня врасплох.
— Доктор Соколова, — начала она, пристально глядя мне в глаза, — вы утверждаете, что способности Эмпатов — это результат взаимодействия с экосистемой Цереры. Но скажите, проводили ли вы исследования о том, передаются ли эти способности по наследству? И если да, то какие меры вы планируете предпринять, чтобы предотвратить появление привилегированного класса «сверхлюдей»?
Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица. Комната словно закружилась вокруг меня. Это был аспект, о котором я старалась не думать, вопрос, который я сама себе боялась задать.
Я открыла рот, чтобы ответить, но не смогла произнести ни звука. Мой мозг лихорадочно искал выход, но каждый возможный ответ казался неправильным. Признаться, что мы не знаем? Но это могло подорвать доверие к нашим исследованиям. Сказать, что мы планируем такие исследования? Но это могло вызвать панику и обвинения в неэтичных экспериментах.