Церера
Шрифт:
— Юлия, с тобой все в порядке? — обеспокоенный голос профессора Сильвы доносился словно издалека.
Я попыталась ответить, но не смогла. Меня ужасно затошнило и я выбежала из лаборатории. Надо же было так опозориться!
Весь день я провела как в тумане, я пыталась исправить хоть что-то, но всё валилось из рук, и мои коллеги единодушно погнали меня отдыхать. Я послушно пыталась закрыть глаза, но просто не могла расслабиться. Читать я не могла, строчки прыгали перед глазами, лезть в рассчёты я даже не пыталась, от видео меня тошнило, а если я просто
Поздно вечером я выскользнула из купола, чтобы подышать свежим воздухом. На Церере наступила зима. Снега ещё пока не было, но деревья сбросили листья и заснули. Я ушла подальше в лес и позволила себе расплакаться. Что бы сказали родители, если бы увидели, что я творю?..
…Ночью мне приснился кошмар. Я была в лаборатории на кураторской базе, окруженная пламенем. Данные, результаты многолетних исследований горели, превращаясь в пепел, техника плавилась пузырями. Я оглядывалась, не понимая, куда идти. И вдруг из клубов дыма появился Виктор, протягивая мне руку.
— Пойдем со мной, Юлия, — говорил он с той же обманчивой мягкостью в голосе. — Моя сладкая, милая, невинная Юлия… Пойдём со мной… Ты больше не будешь разочаровывать никого…
Я проснулась в холодном поту, сердце бешено колотилось. Включив свет, я села в кровати, пытаясь успокоиться.
— Это всего лишь сон, — прошептала я. — Виктора здесь нет.
Но чувство неуверенности и страха не отпускало меня. Я знала, что завтра мне снова предстоит сесть за работу, и я боялась, что снова подведу — и профессора Сильву, и ребят, и память своих родителей.
Я посмотрела на голографию мамы и папы, стоящую на прикроватной тумбочке.
— Помогите мне, — прошептала я. — Пожалуйста, помогите мне сделать всё правильно.
Глава 16 и интерлюдия "Тюрьма"
Я не заметила, как наступила настоящая зима. Дни сливались в один бесконечный марафон: расчеты, эксперименты, бессонные ночи над статьями родителей. Я почти не выходила из лаборатории, забывая поесть и отдохнуть. Мир сузился до размеров монитора компьютера и стопок датападов, а мигрень и усталось были моими верными спутниками.
У самого дедлайна я забросила все дела, кроме работы над статьями, и всё-таки уложилась в срок. Но чего мне это стоило… Я никогда в жизни не ощущала себя такой тупой. Я закончила, но гордиться было нечем, это скорее профессор сделал всю работу за меня, я только вносила правки. Десятки, сотни правок.
Когда Сильва наконец-то признал, что теперь статьи выглядят достойно, не стыдно опубликовать, я не почувствовала радости, даже не было облегчения, мне было почему-то всё равно.
— Возьмите-ка выходной, — сказал профессор, качая головой. — После такой работы надо восстановиться.
Я не стала отказываться,
— Юлия, вы вообще успеваете отдыхать? — спросил Сильва, когда я уже выходила из его кабинета.
Я замерла, пытаясь сообразить, что он от меня хочет, а потом слабо улыбнулась:
— Конечно, не беспокойтесь.
Не знаю, убедила ли я его, но у меня при одной мысли об отдыхе возникала нервная дрожь. Проклятый Виктор плотно поселился в моих снах. Мне даже иногда начало мерещиться наяву это его «Юлия…» Снотворное на ночь стало моей постоянной практикой.
На следующий день я взяла свой планшет, раскладной стул, воду и несколько батончиков и ушла на лесную опушку, где деревья закрывали меня от ветра, но солнечные лучи приятно грели.
Я читала с планшета, пытаясь сосредоточиться на очередном расчете, когда мой коммуникатор издал звук входящего сообщения. Я взглянула на экран и увидела имя брата.
Открыв сообщение, я прочитала:
«Космофлот вызывает Цереру! Сеструха, ты там вообще жива или тебя всё-таки съели твои препараты? Я понимаю, что ты занята своими исследованиями, но неужели нельзя найти пару минут, чтобы написать брату?»
Первой моей мыслью было раздражение, чего он пристал, я недавно писала ему! Я быстро открыла историю наших сообщений и ахнула — последнее мое сообщение было датировано месяц назад! Сердце кольнуло чувством вины — я правда не могла вспомнить, когда в последний раз общалась с ним. Я почувствовала, как краска стыда заливает мои щеки. Марк был прав — я действительно забросила общение. Мама и папа этого бы не одобрили.
Голову снова начало стягивать противной знакомой болью.
— Боже мой, — пробормотала я, потирая лоб. — Как я могла так потерять счет времени?
Собравшись с мыслями, я начала печатать ответ:
«Марк, прости меня, пожалуйста! Я не заметила, что прошло так много времени. Я очень скучаю по тебе и нашим разговорам. Просто здесь столько всего происходит, столько работы. Я закончила статьи родителей, и мы сдали их в публикацию.»
Я остановилась, понимая, что снова начинаю говорить только о работе. Глубоко вздохнув, я продолжила:
«Прости, что оправдываюсь. Обещаю, что буду писать чаще. Как у тебя дела? Как твоя служба? Может, устроим видеозвонок на выходных?»
Отправив сообщение, я откинулась на спинку кресла, чувствуя смесь вины и облегчения. Марк был прав — я слишком отдалилась от семьи. Мама и папа всегда говорили, как важно поддерживать связь с близкими, особенно когда ты так далеко от дома.
Коммуникатор снова пикнул. Ответ Марка был кратким, но я могла почувствовать его улыбку через экран:
«Наконец-то! Я уж думал, тебя инопланетяне похитили. Видеозвонок — отличная идея. В субботу в 20:00 по времени Деметры подойдет? И да, сестренка, не забывай отрываться иногда от своих пробирок. Жизнь не только в лаборатории происходит;)»