Церера
Шрифт:
Но темнота молчала, а серебристо-зеленый туман уже пробирался под дверь его камеры, заполняя легкие странным, чужим ароматом. Запахом силы, которую он отведал, но пока не мог удержать в узде.
Он закрывал глаза и улыбался. В конце концов, разве не об этом он всегда мечтал? Оставить след в истории, изменить мир. И если для этого придется немного… адаптироваться, что ж, он готов.
— Скоро увидимся, Юлия, — шептал он, засыпая. — Очень скоро.
А за окном его камеры продолжала светить Лето, равнодушная к страхам и надеждам
Глава 17
В последний день перед отбытием на кураторской базе царила суета. Я проверяла, что всё взяла, вещи в дорогу, планшет и документы, когда в комнату для совещаний зашел Хан, попивая кофе. Он был неожиданно серьёзным.
— Обещай, что не будешь трогать аптечку без разрешения врача, — серьезно потребовал от меня Хан. — И сама ничего синтезировать не будешь.
— Ну ты совсем уже, — одёрнула его Альфина.
— Я знаю, о чём говорю, — пробурчал лаборант. — Мы ж биологи, и химию знаем на зубок. Сначала ты делаешь это, чтобы просто заснуть, а потом не можешь остановиться.
Я удивленно посмотрела на Хана. Никогда раньше я не видела его таким серьезным и обеспокоенным.
— Хан, я не собираюсь…
Он поднял руку, останавливая меня.
— Послушай, Юлия. Я не просто так это говорю. У меня есть опыт… не самый приятный.
Хан глубоко вздохнул и сел на край стола.
— Когда мне было семнадцать, я пошёл служить. Нас направили на одну из колоний, где произошёл довольно большой военный конфликт. Не надо так на меня смотреть, мне нужны были деньги для оплаты обучения. Молодой, глупый, думал, что все знаю и со всем справлюсь.
Я застыла с сумкой в руках, не веря своим ушам. Хан никогда раньше не рассказывал о своем прошлом.
— После… после всего, что я там видел и пережил, я не мог спать. Кошмары, панические атаки — все это стало моей ежедневной реальностью, прямо как у тебя. И я начал экспериментировать с лекарствами. Сначала просто чтобы заснуть, потом чтобы не чувствовать боли, потом… потом просто чтобы чувствовать хоть что-нибудь.
Голос Хана дрогнул, и я увидела, как Альфина тихо положила руку ему на плечо в знак поддержки.
— Мне потребовалось два года, чтобы выбраться из этой ямы, — продолжил Хан. — Два года терапии, реабилитации и борьбы с самим собой. Это одна из причин, почему я стал биологом — я хотел понять, как работает наше тело, как мы можем помочь людям, не прибегая к опасным методам.
Он посмотрел мне прямо в глаза:
— Юлия, я вижу в тебе себя тогдашнего. Умную, амбициозную, готовую на все ради науки. Но поверь мне, есть вещи важнее исследований. Твое здоровье — физическое и психическое — важнее всего. Если ты думаешь, что доктор несёт чушь, и тебе оно вообще
Я почувствовала, как к горлу подступает ком:
— Хан, я… я не знала. Спасибо, что рассказал мне.
Он слабо улыбнулся.
— Просто обещай мне, что будешь осторожна. И если тебе будет трудно — не стесняйся обращаться за помощью. Это не слабость, это мудрость.
Я кивнула, чувствуя, комок в горле.
— Обещаю, Хан. Я буду осторожна.
Альфина нахмурилась:
— Ты раньше вообще об этом не заикался.
— А чем хвастаться-то? — пробурчал Хан. — Что тебе под сороковник, а ты всё ещё лаборант? — он снова повернулся ко мне: — Ты поняла? Не будь как я, не потеряй времени.
Я снова кивнула. Альфина, казалось, была даже больше шокирована, чем я:
— Да ты не похож на сорокалетнего!
Хан рассмеялся:
— Конечно, я ж красавчик, у меня хорошая генетика. С одной стороны так точно!
— Ты тыришь по ночам печеньки!
— Как это вообще связано с возрастом?
Так препираясь, мы вышли в лобби, где профессор Сильва с удовольствием беседовал с куратором. Они попивали кофе и перемывали косточки общим знакомым.
— Ничего не забыла? — повернулась ко мне Артемида.
Я покачала головой. Мне не нужно было много вещей в дороге. В метрополии оставалась родительская квартира, где я собиралась жить, и там было достаточно всего.
— Выздоравливай и возвращайся, — напутствовал меня профессор.
— Обязательно возвращайся, — сказала Альфина.
— Да, будем тырить печеньки по ночам вместе, — хмыкнул Хан.
Я не выдержала и улыбнулась.
Наступил момент прощания. Я обняла своих коллег, Альфину, Хана и профессора Сильву, чувствуя, как к горлу подступает ком.
Куратор, проследив, что выгрузка нужных контейнеров закончена, подошла к нам. Артемида пожала мне руку на прощание и мягко подтолкнула к трапу транспортника.
— Пора, Юлия, — сказала она. — Не заставляй пилотов ждать.
Я кивнула и, сделав глубокий вдох, поднялась по трапу. Внутри транспортника было прохладно и пахло металлом. Молодой пилот, красивая высокая девушка, помогла мне пристегнуться к креслу.
— Первый раз летите на транспортнике? — спросил она, заметив мое напряжение.
— Да, и… давно не покидала Цереру, — ответила я.
Девушка ободряюще улыбнулась:
— Не волнуйтесь, полет будет гладким. Пусть наш корабль и не такой сияющий, как пассажирские лайнеры, но для удобного путешествия у нас всё в наличии. Дайте знать, если что-то понадобится.
Я кивнула с благодарностью.
Пилот вернулась на своё место и её руки запорхали над панелью управления. Она отдавала необходимые команды, а мощные машины делали рассчёты и прокладывали маршрут. Пилоту пришло подтверждение от координационных биконов, а потом и от самой станции, что маршрут рассчитан и одобрен.