Цезарь: Крещение кровью
Шрифт:
Ему прислали повестку с приказом явиться в РУВД по месту жительства Татьяны. Он, естественно, приехал — с трехдневной щетиной, немытыми волосами, в мятых брюках. Мало того, он успел перед выходом из дома хватануть стакан водки, так что являл собой вид нормального совершенно убитого горем молодого человека.
Следователю он длинно и путано — складно врать нельзя было, никто не поверит, что человек в таком состоянии способен связно мыслить, — рассказал историю их взаимоотношений с Татьяной, сообщил, что она ему с самого начала страшно нравилась, было в ней что-то оригинальное, но решимости сделать предложение набрался только к пятому курсу, когда
Его измены. А он, хотя и гулял от нее, все же прекрасно понимал, что для него она будет идеальной женой.
Потом он добавил, что лег в больницу на ежегодное обследование по поводу язвы желудка, а выписавшись, узнал от однокурсников, что его любимой не стало. Ну, и запил с горя, и черт с ней, с язвой...
Ясеневская команда мгновенно перешла на аварийное положение — не путать с военным! — их места на контролируемых территориях временно заняли отряды Белого и Слона, оружие было убрано в надежные тайники, все занялись мирным трудом на пользу обществу, любые стычки были запрещены. Переход был обусловлен непосредственной угрозой ареста лидера. И уже полтора месяца команда находилась в законсервированном положении.
— Как настроение у людей? Разброда еще нет?
— Что ты! Дисциплина — выше, чем обычно. Ходят, подбадривают, будто меня вот-вот к стенке поставят.
— А положение серьезное. Менты узнали, что в той разборке с одной стороны принимали участие вологодские ребятки, с другой — ясеневская команда. Плохо уже то, что стато известно о существовании твоей группировки.
— Если ты думаешь, что моих людей поймать легче, чем твоих, то...
— Саша, всегда легче поймать того человека, о котором знаешь. До сих пор менты видели творения рук ваших, но не знали, кому эти творения приписать. Теперь им извест-но, что в Ясеневе есть группировка. И, я думаю, ты хорошо сделал, что с самого начала запретил работу с дельцами твоего района. Уж в Ясеневе тебя искать без толку.
— А что изменится от того, что менты узнали про мою команду? Ничего. Про беляевскую группировку знают, по - моему, все, в любом московском дворе у десятилетнего пацана спроси — он тебе расскажет пару легенд. Хромой в прошлом году из Отрадного армян выгонял, так весь район об этом до сих пор судачит. А Гончара менты вообще в лицо и по имени знают. И что? Все на своих местах.
— Дорогой мой, не надо сравнивать себя и Гончара. Ты тянешь такой же воз работы, если не больше, а людей у тебя вчетверо меньше. Соответственно, в пересчете на головы твои люди при разгроме пострадают значительно сильнее. Не забывай о том, что ты, если будет раскрыта хотя бы
Десятая часть твоих проделок, пойдешь к стенке, и тебя Господь Бог не спасет. То, что ты сделал со своей однокурсницей, — ерунда, тут даже самоубийство трудно доказать, не говоря об убийстве. Алиби у тебя надежное, но я не советовал бы тебе сейчас рвать на себе рубаху и лезть на баррикады. У тебя еще будет время походить по головам. Лучше сейчас какой-то период побыть в тени, чем потом — пятнадцать лет за решеткой.
Пальцы Маронко потянулись за шахматной фигурой, и Саша затаил дыхание. «Ну же, сходи именно так, сходи, пожалуйста!» — мысленно молил он. И, чтобы скрыть на-пряжение, притворился подавленным.
— Сколько же, по-твоему, я должен бездействовать?
— Год, как минимум.
Саша фыркнул:
— Я не волшебник. Через год то, что останется от моей разбежавшейся команды, гроша ломаного стоить
— Если просто прекратить всякую деятельность — да. А если сильно уменьшить размах работы, то год можно прожить с пользой.
Вот. Вот она. Единственная и неповторимая. Она — крупная шахматная ошибка Маронко. Другой такой нет и никогда не будет.
Отец выжидательно и с любопытством смотрел на Сашу, а тот — на него. Ему пришлось закусить нижнюю губу,- чтобы рот не разъехался до ушей в плутоватой ухмылке.
— Что-то у тебя, дружок, глазки нехорошо заблестели. А? Или мне это кажется?
Осторожным, вороватым движением Саша передвинул ферзя на соседнее поле и вновь оторвал взгляд от шахматной доски. Отец больше не удивлялся — ловушка захлопнулась. Задумчиво потирая подбородок, он просчитывал возможные комбинации, но ни одна из них не вела к победе. Это был верный проигрыш. Если, конечно, Саша не наделает глупостей, но, к сожалению Маронко, тот стал далеко не слабым шахматистом.
— Ай-ай-ай, как же это я проглядел... Хм, но это еще не победа. — Отец сделал вид, будто и теперь ему не составляло труда выиграть. — До победы тебе далеко, как до Луны. Это всего лишь ход, хотя и на редкость удачный. Но, из жалости к твоим внешним проблемам, я могу пойти тебе
Навстречу и предложить ничью, чтобы ты не перенапрягал голову.
— Не-ет, только полная капитуляция, — ехидно пропел Саша и вкрадчиво осведомился: — Так что мы будем делать с моими людьми?
— А если я так пойду?
— Пожалуйста, — Саша, не задумываясь, переставил свою фигуру. Ох, как долго он мечтал о такой игре, где правила диктовал бы он... — Ничего страшного. Говорят, даже компьютер проигрывает. Про чемпионов мира я молчу — они всего лишь люди.
— Ты меня не успокаивай, я не сильно расстроился. А люди... Что люди будут делать... Я бы предложил такую схему. Часть людей будет работать на 17МР по своим легальным специальностям, и это прежде всего Николаев и Маркин. Часть людей позаботится о своем образовании, как ты и Миша. В этом отношении я бы рекомендовал тебе особое внимание уделить Валере, потому что использовать его талант разведчика в твое отсутствие я не буду, и он со скуки может начать маяться дурью Отправь его в любую бизнес-школу в Америке, ему это не помешает. А оставшуюся часть я распределю по отрядам Белого и Шуры Слона. Когда же ты осчастливишь нас своим возвращением, то шум уляжется, и твою команду можно будет расконсервировать без опасений.
— Я вот думаю, имеет ли смысл так глубоко уходить на дно. Измайловский союз наверняка заметит перемены, сделает правильные выводы — нас громят, поэтому мы не высовываемся — и немедленно воспользуется нашим временным бездействием.
— Во-первых, руки связаны у тебя, но не у меня. Во - вторых, Гончар сейчас сам никуда не лезет. Их громят похлеще, чем нас два года назад. По моим данным, арестован Стефан, под колпаком и остальные лидеры.
Саша присвистнул:
— Лихо! Интересно, что будет Стефану?
— А ничего. Их за вымогательство взяли, откупится. Но этот же год, что будешь бездействовать ты, никуда не рыпнется и Гончар. Так что используй передышку с макси-мальной пользой. Кого ты оставишь вместо себя?
— ВДВ. Он, с одной стороны, сумеет сохранить дис
Циплину, с другой — сам привык беспрекословно выполнять приказы вышестоящего начальства. У тебя не будет проблем с ним.
— Но ему надо забыть об автономии.
— Разумеется. Это не я и не Мишка. Да он сам никуда не полезет.