Чандра
Шрифт:
— Ты не можешь больше питать ко мне никаких чувств. Я женат.
— На невоспитанной неряхе!
— Мне незачем напоминать тебе, Джулиана, что Чандра — истинная леди.
Опустив глаза и разведя руками так, как делала ее тетка, она сказала:
— Это слова твоей матери. Но Чандра отказалась учиться ткать. А вчера швырнула прялкой в слугу, а затем стала топтать ее ногами.
— Да, я все это знаю.
Вчера вечером мать сказала ему: «Может быть, рождение ребенка остепенит ее?»
— Джерваль, — прошептала
— Джулиана, не смей предлагать себя никому, кроме супруга. Уже поздно. Увидимся утром. — С этими словами он ушел. Поднимаясь по лестнице, Джерваль размышлял, почему Бог, безгранично мудрый, сделал так, что у мужчин потребностей и желаний гораздо больше, чем у женщин.
Глава 9
— Послушай, она готова убить Джулиану за ее насмешки.
Услышав слова своей няньки Альмы, Джерваль обернулся. Он всегда верил ее предсказаниям.
— Она как птица в клетке, Альма, — сказал он, — и очень несчастна.
— Да, и она не самая любезная из жен.
— Так что же мне делать? — спросил он. — Бить или морить голодом?
— Твоя жена, — спокойно продолжала Альма, — все еще никак не поймет, что она женщина.
— Ты же провидица. Альма. Что мне делать?
— Я все думаю, может ли измениться девушка, если не чувствует ничего, кроме внутреннего страха, который все более отдаляет ее от тебя.
— Хватит болтать. Альма, скажи, что я должен сделать?
— Ваша первая брачная ночь не удалась, и меня удивляет, что такой влюбленный мужчина повел себя как дурак! — Она заметила, что Джерваль покраснел. — Не знаю, что случилось, но вижу в ее глазах страх, а в твоих — страсть.
— Откуда ты все это знаешь?
Альма усмехнулась:
— Мэри, этот ангел, много рассказывала о твоей жене. Твоя жена охвачена страхом и даже сама не понимает этого до конца. Я хочу помочь тебе.
— Никто не может мне помочь, даже такая колдунья, как ты.
— Ты ведь воин, а не жалкий глупец, который быстро сдается. — Альма полезла в карман и вытащила небольшой флакон. — Здесь довольно значительная доза опиума — это зелье с Востока — и корень мандрагоры.
— Что с этим делать?
— Терпение, терпение. — Альма встряхнула флакон. — Опиум рассеивает страхи и сомнения, и делает это гораздо лучше, чем вино. На следующий день даже голова не болит.
Она подала ему флакон.
— Но учти, если ты дашь жене опиум, это не сделает ее страстной, а лишь заставит ее… уступить тебе. Вреда это не принесет, но действие рассчитано на одну ночь.
— Но если она чувствует ко мне только ненависть, чем поможет это средство?
— Ничем, ведь это не волшебное зелье.
— Это безумие. Альма. Я не могу давать жене какое-то мерзкое лекарство!
— Почему? — невозмутимо
— Она холодна, и страх перед мужчинами сделал ее такой. Мне непонятно одно: зачем ей подражать мужчинам, если она презирает их? Но я уверен: зелье не поможет.
Альма пожала плечами:
— Ты что, боишься узнать правду?
Джерваль отошел от няньки, припоминая ту ночь, когда была гроза. Чандра тогда проспала в его объятиях, дрожа от холода, а утром страх заставил ее убежать от него.
— Какой же я дурак, что до сих пор слушаю тебя! — воскликнул он.
— Если ты дашь ей зелье и станешь заниматься с ней любовью, она все будет помнить на следующий день.
— Чтобы спать с женой, мужу незачем прибегать к зелью.
— Леди Чандра не обычная жена. Но если не хочешь… — И она сунула флакон в карман.
— Это точно не причинит ей вреда?
Альма покачала головой:
— Нет. Высыпь порошок в вино, она ничего не почувствует, но лекарство подействует на нее через пятнадцать минут. — Заметив его замешательство, она добавила: — Не волнуйся, сейчас у нее нет «плохих дней».
— Я подумаю, — сказал Джерваль, взяв флакон.
— Да, — сказала она, — подумай.
— А где Чандра? — спросил Джерваль у матери, пообедав.
— Откуда мне знать?
Положив вилку на стол, лорд Хью сказал:
— Представь себе, она дерзко заявила мне, что я слишком полный! Чандра утверждает, что у ее отца нет лишнего веса и что мне следовало бы тоже тренироваться вместе со всеми и похудеть.
— Ты же знаешь, отец, что Чандра говорит всегда прямо, — сказал Джерваль, усмехнувшись, — но отчасти она права!
— Твоя жена не смеет говорить с твоим отцом подобным образом! Ведь он не виноват, что страдает подагрой.
— Чандра говорит то, что думает, мама. — Наклонившись к отцу, Джерваль ткнул пальцем в его огромный живот. — Приходи сегодня на поле для турниров и помаши мечом. Если ты сбросишь немного веса, никто, включая меня, не сможет превзойти тебя.
Лорд Хью задумался.
— Пожалуй, приду, — ответил он, — и покажу вам, молодым глупцам, почем фунт лиха. Да, надо тряхнуть стариной.
— Хью! Невестка оскорбила тебя!
— Оставь, жена, — сказал он, поднимаясь, — Джерваль утихомирит Чандру. Пошли, Джерваль, а то будет поздно.
Джерваль подмигнул матери:
— Не беспокойся, я посмотрю, чтобы он не переусердствовал.
За ужином все превозносили мастерство, которое показал лорд Хью на поле для турниров. Тот был горд, хотя и выглядел больным. Мальтон хвалил лорда Хью при каждом удобном случае. Все это крайне раздражало леди Эйвисию. Марк удивился, заметив, что лорд Хью отказался от конфеты, перехватив укоризненный взгляд Мэри.