Чародей лжи

Энрикес Дайана

В следующие несколько лет один из основателей Ivy проявлял свои сомнения в Мэдоффе еще более явно, хотя потом отрицал, что заподозрил финансовую пирамиду. В 2001 году в очередной записке для служебного пользования он заметил, что «Мэдофф, если он не “настоящий”, может самолично обанкротить все еврейское сообщество». В 2002 году, в ответ на попытку сотрудника проанализировать и объяснить замечательные доходы Мэдоффа от инвестиций, он написал: «А, Мэдофф! Вы упускаете еще одну возможность – что он мошенник».

Все эти тревоги и сомнения побудили руководство Ivy примерно к 2000 году забрать из рук Мэдоффа средства – свои

и своих частных клиентов. Но, согласно последующему судебному процессу, они не изъяли со счетов Мэдоффа средства своих пенсионных клиентов. Очевидно, профсоюзы были более чем довольны стабильными доходами от инвестиций. К тому же Ivy тем самым продолжала получать свои гонорары, и пенсионные деньги считались «имуществом под ее управлением», а это ключевой критерий в оценке всякого инвестиционно-консалтингового бизнеса. Поэтому у Мэдоффа остались небольшие пенсионные планы многих членов профсоюза – на общую сумму свыше 220 млн долларов.

Такие местные профсоюзы были мелкой сошкой среди легионов пенсионных фондов, стройными рядами зашагавших в мир хедж-фондов. Но когда гигантские публичные пенсионные фонды штатов, такие как калифорнийский и нью-йоркский, в совокупности увеличивали объем инвестируемых средств всего на один-два процента, это в перспективе означало поток в миллиарды долларов, готовый влиться в один из новоявленных хедж-фондов, управляемых умниками-менеджерами.

И одной из тех, кто помогал найти этих менеджеров, была хваткая, честолюбивая женщина по имени Сандра Манцке, одна из немногих женщин, поднявшихся на вершины индустрии хедж-фондов, – и одна из первых управляющих хедж-фондами, рекомендовавших Берни Мэдоффу обратить внимание на пенсионные планы и инвесторов со средним доходом.

Манцке была женщина красноречивая, уверенная и весьма проницательная. Она выслужилась из аналитиков Уолл-стрит в эпоху, когда уютные офисы руководства находились вдалеке от женских уборных. В начале 1970-х для одного небольшого, но престижного взаимного фонда она разработала методику измерения производительности фондов. После защиты диплома в художественном институте Пратта, немного потолкавшись в кинобизнесе, она вернулась на Уолл-стрит, потрясая копной светлых волос и щеголяя театральными манерами. К 1976 году она нашла место в Rogers, Casey & Barksdale, одной из наиболее многообещающих в стране фирм по консультированию пенсионных фондов.

Тогда, в 1970-х, фондовая биржа была терра инкогнита для большинства пенсионных фондов, которые долгое время ограничивались облигациями и другими менее рискованными инструментами. Но доходы по облигациям не поспевали даже за инфляцией, и тем более за ростом обещанных будущим пенсионерам выплат. К середине 1970-х годов даже «сверхосмотрительные» из мира фидуциаров (попечителей-управляющих) вынуждены были признавать, что осмотрительный подход требует добавлять обыкновенные акции компаний к своим портфелям.

Специализация Манцке состояла в поиске многообещающих новых фондовых управляющих и в передаче в их руки средств своих клиентов – пенсионных фондов. Манцке была одной из первых, кто рекомендовал пенсионным фондам услуги таких легендарных в будущем фондовых управляющих, как Питер Линч, Фред Элджер и Марио Габелли.

В 1984 году она ушла из Rogers, Casey и пустилась в самостоятельное плавание, создав то, что станет компанией Tremont Partners. Вначале пришлось побарахтаться,

но она встала на ноги, и вскоре ее небольшая фирма обрела у клиентов превосходную репутацию. Среди ее первых клиентов были публичные пенсионные фонды города Фэрфилд (штат Коннектикут), которые наняли ее в начале 1985 года.

Но настоящее богатство Манцке содержалось в ее картотеке, и не только потому, что там был телефонный номер Берни Мэдоффа. В мире, где пенсионные фонды все чаще пересекались с хедж-фондами, она, по-видимому, была знакома почти со всеми и со многими имела сложным образом переплетающиеся партнерские отношения. К 1990 году Манцке стала директором нового семейства офшорных хедж-фондов под названием Kingate, которые управлялись двумя живущими в Лондоне итальянскими бизнесменами, Карло Гроссо и Федерико Черетти. Новаторский фонд Kingate был зарегистрирован уже в начале 1991 года и, вероятно, с самого начала инвестировал через Мэдоффа. Это подтверждается и признаниями самого Мэдоффа. К марту 1994 года у Мэдоффа открыл счет второй Kingate. Менее чем два года спустя этих фондов со счетами у Мэдоффа было три.

Помимо развития офшорных фондов, Манцке сумела выдвинуть Tremont Partners в авангард открытых хедж-фондов для внутренних американских инвесторов. В 1994 году Tremont запустил фонды Rye, на которых часто останавливали свой выбор консультанты пенсионных планов и индивидуальных пенсионных счетов. В перспективе через фонды Rye в руки Мэдоффа попадет более миллиарда долларов.

Фонды Rye родились в тот же год, когда Манцке приобрела партнера по Tremont Роберта И. Шульмана, который до этого управлял в Smith Barney шестидесятимиллиардным консалтинговым подразделением и его группой по разработке новых розничных инструментов. Боб Шульман со своим круглым, открытым лицом и курчавыми волосами был на Уолл-стрит популярной и уважаемой персоной. Согласно материалам одного из судебных процессов, он годами громогласно восхвалял Мэдоффа и его достижения, но позднейшие показания в суде указывают на то, что Манцке была знакома с Мэдоффом еще до того, как Шульман пришел в Tremont.

Весной 2001 года, когда Майкл Окрент и Barron’s опубликовали скептические статьи о тайнах бизнеса Мэдоффа по управлению инвестициями, гигантская группа фондов Oppenheimer Funds произвела его комплексную экспертизу для сделки по покупке Tremont Partners. Прямыми свидетельствами того, что статьи вызвали переполох среди юристов и аналитиков, которые компоновали сделку, мы не располагаем. Сделка была заключена, и к июлю Сандра Манцке и Боб Шульман, образно говоря, смели с покерного стола громадную кучу фишек.

Tremont, помимо связей с Oppenheimer, сколачивал сложные и престижные альянсы по всей карте мира хедж-фондов. В совместном предприятии с Credit Suisse он популяризовал индекс эффективности хедж-фондов, соблазняя банкиров с творческой жилкой измышлять новые, экзотические деривативы (производные финансовые инструменты), привязанные к этому индексу.

Пока регуляторы пытались разобраться в «возможных последствиях роста хедж-фондов (в 2003 году это стало темой публичного форума), Манцке и Шульман стали модными финансовыми гуру. Они излучали веру в хедж-фонды как в отрасль, хотя та же Манцке открыто ратовала за то, чтобы регуляторы требовали от управляющих хедж-фондами теснее сотрудничать с подобными ей консультантами «фондов фондов».