Частный детектив. Выпуск 5
Шрифт:
— Но больше не будете, сэр. Можно объяснить мой уход расстройством зрения. Сказать, что я остался при вас как специалист–консультант. Это же вполне естественно. Кроме того, как вы действительно обойдетесь без водителя?
Шеф медленно покачал головой, давая понять, что решение окончательно.
— Джонни Харлоу никогда не будет шофером ни одного из моих транспортировщиков. И точка!
С этими словами Макелпайн накрыл лицо руками. Харлоу взглянул на Даннета, тот резким движением указал ему на дверь. Харлоу кивнул и вышел.
После нескольких секунд
— Вы и на мне поставили точку. Ну что ж, прощайте, Джеймс. Общаться с вами мне всегда было в радость. Всегда, кроме этих последних минут…
Макелпайн отнял руки от лица, медленно поднял голову, с удивлением уставился на Даннета.
— Что это значит, Алексис? Я вас не понял.
— Что же тут непонятного? Мне вовсе не по здоровью расстраиваться при одной мысли о том, что вы наделали. Ведь для этого мальчика автотранспорт — вся жизнь. Это то, что он умеет и знает. А теперь в целом мире ему нету места. И еще я хотел бы напомнить вам, Джеймс Макелпайн, что за четыре коротких года “коронадо” из никому не ведомой рядовой машины превратился в прославленный гоночный автомобиль, в чемпиона Гран—При. И благодаря чему? Благодаря только несравненному таланту парня, которому вы только что указали на дверь. Не вы, Джеймс, отнюдь не вы, а именно Джонни Харлоу создал “коронадо”. Но как же, скажите на милость, допустить, чтобы ваше имя связали с провалом. И Джонни стал вам больше не нужен. Вы выбросили его. как изношенную вещь. Надеюсь, сегодня вы будете спать спокойно, мистер Макелпайн! Еще бы! У вас есть все основания гордиться собой!1
Даннет повернулся, намереваясь уйти. Чуть ли не со слезами на глазах Макелпайн тихо произнес:
— Алексис!..
Даннет оглянулся.
Макелпайн сказал:
— Если вы когда–нибудь еще заговорите со мной в подобном тоне, я сверну вам шею. Я устал, смертельно устал. Хочу немного вздремнуть до обеда. Ступайте и скажите этому парню, — дьявол его бери! — что он может занимать любую должность в команде “Коронадо”, вплоть до моей, если ему угодно!
— Я сознаю, что был чертовски груб с вами, — сказал Даннет. — Примите мои извинения… И огромное вам спасибо, Джеймс!
Шеф слабо улыбнулся.
— Значит, я снова не “мистер Макелпайн”?
— Я же сказал вам: “Спасибо, Джеймс!”
Они улыбнулись друг другу, Даннет вышел, тихонько прикрыв за собою дверь.
Он спустился в холл, где Харлоу и Мэри сидели, не дотронувшись до своих стаканов. Атмосфера глубокой подавленности и уныния, повисшая над их столом, была почти осязаемой. Даннет поднял свой стакан, широко улыбаясь:
— За здоровье водителя самого скоростного транспортировщика в Европе!
Харлоу не притронулся к питью.
— Алексис, сегодня я менее всего расположен к шуткам.
Даннет весело засмеялся:
— Мистер Макелпайн внезапно и решительно изменил свои намерения. Его последними словами были: “Ступайте и скажите этому парню, — дьявол его побери! — что он может занимать любую
Харлоу покачал головой, Даннет быстро добавил:
— Честное слово, Джонни! Не разыгрываю!
Харлоу снова покачал головой.
— Я не сомневаюсь, Алексис. Я просто ошеломлен. Как вам удалось, черт возьми? Впрочем, не говорите, может, так оно и лучше. — Он едва заметно улыбнулся. — Только я не уверен, что мне действительно хочется занять должность босса.
— О, Джонни! — глаза Мэри наполнились слезами. Но это не были горькие слезы. Она поднялась, обняла его за шею и поцеловала в щеку. Харлоу вздрогнул от неожиданности, но смущенным не выглядел.
— Молодец, девочка! — одобрительно заметил журналист. — Последнее “прости” водителю самой скоростной грузовой машины в Европе!
Она вскинула на него глаза.
— Что вы имеете в виду?
— Транспортировщик сегодня вечером отправляется в Марсель. И кто–то должен его вести. А кто водит транспортировщик? Естественно, водитель.
— О, Боже ты мой! — вырвалось у Харлоу. — Об этом я не подумал! Уже сегодня?
— Вот именно. И, кажется, весьма срочно. По–моему, вам лучше сейчас же пойти к Джеймсу.
Харлоу кивнул, поднялся в свой номер, надел темные брюки,’темно–синий свитер, кожаную куртку и отправился к Макелпайну.
Тот лежал на кровати и выглядел совсем больным.
— Должен признаться, Джонни, что мое решение во многом продиктовано моими собственными интересами, — сказал он. — Твидлдом и Твидли, хотя и хорошие механики, не смогли бы вести даже автокар. Джекобсон уже отбыл в Марсель готовиться к завтрашней погрузке. Я понимаю, что прошу многого, но мне нужно, чтобы завтра в полночь на тренировочном треке в Авиньоне была новая наша машина–икс четвертый номер и запасной двигатель. Трек дали нам только на два дня. Знаю, рейс предстоит нелегкий, и спать вам придется всего пару часов, но погрузку в Марселе надо начать в шесть утра.
— Отлично! Ну, а как быть с моим собственным автомобилем?
— Ах, с этим? Вы единственный водитель транспортировщика в Европе, имеющий “феррари”! Алексис возьмет мою машину, я же лично доставлю в Авиньон вашу. Потом отведете ее уж в Марсель и поставите в гараж. Только, боюсь, надолго.
— Понимаю, мистер Макелпайн.
— “Мистер Макелпайн! Мистер Макелпайн!” Вы уверены, что все это нужно, Джонни?
— Более чем уверен, сэр.
В холле он уже не застал ни Мэри, ни Даннета. Харлоу снова взбежал наверх, журналист был у себя.
— Где Мэри?
— Пошла пройтись.
— Сегодня для этого чертовски холодный вечер.
— Думаю, в ее состоянии вряд ли можно почувствовать холод, — сухо ответил Даннет. — Эйфория… Кажется, так это называется?.. Вы были у старикана?
— Да. “Старикан” действительно выглядит неважнецки. За последние шесть месяцев он сдал лет на пять.
— На все десять! Да и не трудно — такое с женой. Потерять человека, с которым прожито двадцать пять лет…
— Он потерял нечто большее…