Частный детектив. Выпуск 5
Шрифт:
Но я уже вывалился на асфальт и перекувыркнулся, сжимая в руке курносый кольт.
Черный седан по–прежнему перегораживал дорогу: водитель из него выскочил. Верзила побежал ко мне. Автомат моментально умолк.
Вывалившись из машины, я нечаянно зацепил свой плащ, теперь он был возле моих колен. Раз так, надо попробовать его использовать. “Кэд” остановился как раз между мной и автоматчиком. Схватив плащ, я свернул его комком и изо всей силы швырнул за машину. И тотчас выстрелил, но промахнулся.
Верзила — иначе его не назовешь — был ближе всего
Присев на корточки, я разглядел сквозь разбитые стекла своего кадиллака третьего, с автоматом, который все еще целился в меня.
Я дважды спустил курок. Готов.
Справа от меня забухали сапоги по асфальту. Я быстро повернулся и перебросил кольт с правой руки в левую. Я не стрелял, у меня остался последний патрон, а водитель черного седана тоже приближался, правда без особой спешки. По сравнению с двумя первыми, этот выглядел маленьким и невзрачным.
Верзила был в ярде от меня, бежит с пустыми руками. Значит, выбил пистолет. Я вложился во встречный удар. Мой кулак обрушился на его подбородок так, что у меня взорвались косточки на руке.
Удар не остановил его. Он пробежал по инерции еще пару шагов, увлекая меня за собой. Я свалился на спину и сильно стукнулся затылком об асфальт; верзила же перекатился через меня и распластался на дороге. Я поднялся, шатаясь — и, как сквозь туман, увидел приближающегося ко мне маленького человечка. Пистолет был все еще в моей руке; человечек остановился и выстрелил. Вспышка пламени и удивительно громкий звук, пуля с противным свистом пролетела рядом.
Человек повернулся и бросился бежать. Я прицелился в его узкую спину, но, петляя, как заяц, он побежал к своей машине, и я промазал.
Верзила попытался подняться с асфальта, его рука потянулась к моему пиджаку. Я повернулся, поднял уже пустой кольт и влепил ему по лбу. Верзила тихонечко вздохнул и упал плашмя.
Хлопнули дверцы машины, заработал мотор, взвизгнули покрышки об асфальт; маленький человечек ретировался. Я заметил, что пистолет верзилы лежит в нескольких ярдах и пошел было к нему, затем остановился.
Кроме шума удаляющегося седана, все было тихо. Наверное, так бывает в могиле, куда я каким–то чудом все же не попал.
Через дорогу лежал на животе автоматчик, ноги увязли в грязи на обочине, одной щекой он прижался к асфальту. Не шевелился, а вот верзила опять подавал признаки жизни. Это меня не устраивало; я подобрал его собственный пистолет и стукнул еще раз им.
После этого перешел через дорогу взглянуть на автоматчика. Два красных пятна на белой рубашке слились в одну кособокую восьмерку. Одна из пуль угодила в сердце, вторая — рядом.
Я знал его; знал и верзилу.
Прежде чем попытаться найти объяснение происшедшему, я воспользовался телефоном
Потом сел у края дороги и задумался.
Еще до приезда полиции из дивизиона Вэлли, я проверил и временно, и окончательно потерявших сознание молодчиков — и не нашел у них другого оружия или чего–нибудь важного.
Я знал их обоих. Автоматчик — подонок по имени Снэг — у него изо рта торчал безобразный клык, придавая физиономии издевательское выражение.
Второй тоже считал пистолет и кулак незаменимыми в решении жизненных вопросов. Его звали Бубби. Бубби — скотина, тупой зверь, лишенный зачатков разума. А значит, Бубби не мог быть организатором нападения на дороге. Снэг — тоже: типичный подручный и только.
Мне было известно, что Бубби числился условно осужденным, а Снэг только что вышел из Сен—Квентина, отсидел девять месяцев по обвинению в мошенничестве. Освобожден досрочно. Подонкам полагалось еще долго сидеть за крепкой решеткой, а они, благодаря краснобаям–защитникам оказались на свободе и пытались сейчас меня убить. Еще и как старались.
Кто–то тщательно продумал операцию. Поскольку Снэг или Бубби отпадали, возможно, третий? Тот, который так поспешно удрал! Едва ли. Планирующие обычно поручают грязную работу другим, а сами стоят подальше от линии огня. И кажется, что третьего я знаю тоже. Рассмотреть как следует возможности не было; поэтому я был не полностью уверен, но предполагал: это — некий Антонио Ангвинацио, более известный, как Тони Ацгвиш. Если так, мы с ним сталкивались и раньше. Еще важнее то, что я знал, на кого он работал. Жаль пачкать слово “работал”. Тони — киллер, специалист по убийствам, по убийствам простым и замысловатым, искусно устроенным “самоубийствам”, несчастным случаям с фатальным исходом…
Человек, на которого он работал — некий Джо Райс; разумеется, при рождении ему было дано другое имя. Он просто изменил его на американский манер. Джо Райс. Местный босс “Коза Ностра”.
“Мафия. Черт подери!” — подумал я.
Мы с Райсом не знакомы. Но, разумеется, за годы работы в Лос—Анджелесе я дважды участвовал в делах, которые заканчивались тюремным заключением мелкой рыбешки, нанятой Джо Райсом. Но Райса не привлекли к судебной ответственности, поскольку мало знать правду, надо еще иметь юридические доказательства. И я, и полиция знали, что оба раза руководителем был Джо Райс.
Более того. Чтобы осудить такого человека, как Райс, мало располагать непоколебимыми доказательствами. Если останется хоть одна щелочка, многоопытный адвокат превратит ее в удобную лазейку; на худой конец, слушание дела будет отложено, за это время кое–кто из свидетелей получит дырку в черепе, а обвиняемый, выпущенный под залог, внезапно скроется. Да мало ли что произойдет!
Первое из упомянутых мною дел было — об организованном шантаже десятка высокопоставленных лиц в Голливуде, второе — о контрабанде наркотиков. Как я уже сказал, пострадали только пешки. Райс остался в стороне.