Человеческое, слишком человеческое. Книга для свободных умов
Шрифт:
Загородные ощущения. — Если горизонт жизни человека не ограничен твёрдыми, спокойными линиями, подобными очертаниям гор и лесов, то глубинный исток его воли и сам становится беспокойным, рассеянным и алчным, как характер горожанина: он не испытывает счастья и не даёт счастья.
Осторожность свободных умов. — Свободомыслящие люди, живущие только познанием, очень скоро начинают считать достигнутыми цель своей внешней жизни, свою окончательную позицию в отношении общества и государства и, к примеру, охотно довольствуются мелкой должностью или доходом, которого хватает только на жизнь; ведь они приноравливаются жить так, что заметные изменения в системе внешних благ, даже перевороты в политической жизни не могут сильно повлиять на их жизнь. На всё это они тратят как можно меньше энергии, чтобы, собрав все свои силы и словно надолго
Вперёд. — А потому вперёд, по тропе мудрости, бодрой поступью, с верою в душе! Каким бы ты ни был, будь для себя источником знаний сам! Отбрось недовольство собственным характером, прости себе собственное «я», ведь в любом случае лестница с сотней перекладин, по которым ты можешь взобраться к познанию, — в тебе самом. Эпоха, в которую ты с сожалением чувствуешь себя заброшенным, считает тебя беспредельно счастливым этим счастьем; она призывает тебя пока не поздно приобщиться к знаниям, которых, вероятно, будет недоставать людям позднейших эпох. Не презирай себя за то, что одно время ещё был верующим; выясни полностью, почему ты ещё нашёл верный подход к искусству. Разве ты не можешь с большею ясностью понять чудовищные этапы пути прежнего человечества как раз с помощью этого рода познаний? Разве множество великолепнейших плодов прежней культуры не произросло как раз на той почве, которая иногда так тебе претит, — на почве нечистого мышления? Нужно было полюбить религию и искусство, как мать и кормилицу, — иначе обрести мудрость нельзя. Но нужно уметь смотреть и за их пределы, перерасти их; оставаясь под их чарами, их не поймёшь. Так же близка должна быть тебе история и осторожная игра с чашами весов, которые называются «с одной стороны — с другой стороны». Иди вспять, ступая по следам, которые человечество оставило в своём злосчастном великом шествии через пустыню прошлого: тогда ты вернее всего научишься понимать, куда не сможет или не будет иметь права зайти снова всё будущее человечество. А раз ты изо всех своих сил стремишься разглядеть издали, в каком месте ещё только завязывается узел будущего, то твоя собственная жизнь обретает ценность инструмента и способа познания. Ты должен добиться, чтобы всё пережитое — попытки, тупики, ошибки, иллюзии, страсти, твоя любовь и твоя надежда — без остатка растворились в твоей цели. Цель эта — самому сделаться необходимою цепью из колец культуры и, исходя из этой необходимости, сделать вывод о необходимости в развитии всеобщей культуры. Если твой взгляд стал достаточно зорким, чтобы разглядеть дно в тёмном колодце своего характера и познания, то хотя бы на его поверхности для тебя, быть может, окажутся различимыми далёкие созвездия будущих культур. Ты думаешь, что такая жизнь, снабжённая такою целью, слишком утомительна, слишком очищена от всяческих приятностей? Значит, ты ещё не понял, что нет мёда слаще, чем мёд познания, и что нависшие над тобою тучи скорби ещё послужат тебе выменем, из которого ты надоишь себе молока, чтобы подкрепиться им. И лишь когда придёт старость, ты заметишь, что был послушен голосу природы, той природы, которая властвует над всем миром через наслаждение: та самая жизнь, что достигает своей вершины в старости, достигает её и в мудрости, в мягком солнечном сиянии нескончаемого умственного восторга; то и другое, старость и мудрость, ты встретишь на одном горном хребте жизни — так уж распорядилась природа. Тогда настаёт пора надвинуться туману смерти, но нет причин досадовать на это. К свету — вот твоё последнее побуждение; радостный возглас познания — твой последний звук.
Шестой раздел. Человек в общении
Благожелательное притворство. — Общаясь с человеком,
Копии. — Копии людей выдающихся можно встретить нередко; большинству и здесь, как и в картинах, копии нравятся больше оригиналов.
Оратор. — Можно говорить в высшей степени убедительно, но так, что все будут против: это бывает, когда оратор обращается не ко всем.
Нехватка доверительности. — Нехватка доверительности между друзьями — ошибка, которую невозможно порицать, не делая её неисправимой.
Кое-что об искусстве дарить. — Если нам приходится отвергнуть дар только потому, что преподнесён он не так, то это озлобляет нас против дарителя.
Самый опасный член партии. — В каждой партии есть человек, который, слишком истово высказывая основные принципы партии, склоняет остальных к отпадению.
Дающий советы больному. — Тот, кто даёт советы больному, приобретает чувство превосходства над ним, всё равно, приняты советы или отвергнуты. Поэтому ранимые и гордые больные ненавидят советчиков больше, чем свою болезнь.
Двоякое равенство. — Страсть к равенству может проявляться так, что человек хочет либо низвести всех других до себя (умаляя их, замалчивая их, ставя им подножку), либо подняться вместе со всеми (путём признания, помощи, радости от чужих удач).
Против смущения. — Лучший способ прийти на помощь очень стеснительным людям, успокоить их, заключается в их откровенном восхвалении.
Пристрастие к отдельным добродетелям. — Обладание такой-то добродетелью становится для нас особенно ценным не раньше, чем мы убедимся в её полном отсутствии у нашего противника.
Отчего люди возражают. — Люди часто возражают против чужого мнения, хотя на самом деле им неприятен только тон, каким оно высказано.
Доверие и доверительность. — Тот, кто умышленно пытается установить доверительные отношения с другим человеком, обычно не уверен в том, пользуется ли его доверием. Тот, кто не сомневается в доверии, придаёт доверительности мало значения.
Равновесие дружбы. — В нашем отношении к другому человеку иногда бывает так, что полное равновесие дружбы устанавливается снова, когда на нашу собственную чашу весов мы кладём несколько крупиц несправедливости.
Самые опасные из врачей. — Самые опасные из врачей — это те, что, будучи прирождёнными актёрами, подражают прирождённым врачам, в совершенстве владея иллюзионистским искусством.
Когда уместны парадоксы. — Подчас, чтобы убедить умных людей в справедливости какой-нибудь мысли, бывает достаточно просто представить её в виде чудовищного парадокса.
Как повлиять на мужественных. — Мужественных людей можно подтолкнуть к определённому поступку, изобразив его более опасным, чем он есть.
Любезности. — Любезности, оказанные нам несимпатичными людьми, мы засчитываем им как прегрешения.
Заставить себя ждать. — Верное средство вывести людей из себя и посеять в них озлобление — заставить их долго ждать себя. Это делает их безнравственными.
Против доверчивых. — Люди, дарящие нас своим полным доверием, думают таким путём получить право на наше доверие. Это ошибочное заключение; подарки не наделяют правами.
Способ загладить ущерб. — Чтобы доставить личное удовлетворение человеку, которому нанесён ущерб, чтобы даже настроить его в нашу пользу, часто бывает достаточно дать ему возможность отпустить остроту на наш счёт.
Тщеславие языка. — Скрывает ли человек свои скверные качества и пороки или откровенно в них признаётся, в обоих случаях его тщеславие всё равно хочет получить свою выгоду: стоит только обратить внимание на то, как тонко он различает, перед кем ему эти самые качества скрывать, а перед кем быть честным и искренним.