Человек и ситуация. Уроки социальной психологии

Росс Ли

Рис. 5.1. Воспринимаемая и действительная корреляция (r) между характеристиками отдельных действий («действие с действием») и агрегированными характеристиками двух совокупностей действий («множество с множеством») для личностных черт и способностей (Kunda & Nisbett, 1986).

Подобная неспособность осознать нестабильность единичных показателей в сравнении с агрегированными может быть весьма точно выражена статистически. Если исходить из того, что оцененная испытуемыми корреляция между двумя ситуациями составила 0,79, то корреляция между сериями исследований, состоящих из 20 ситуаций, должна достичь значения 0,99. И наоборот, если исходить из того, что оцененная испытуемыми корреляция между агрегированными показателями равнялась 0,82, то соответствующая корреляция между двумя единичными ситуациями должна составить 0,23.

[Предвидя возможные обвинения в намеренном выборе испытуемых,

неискушенных в статистике, мы должны напомнить читателям, что на протяжении всей книги подчеркиваем преемственность, существующую между обыденными и профессиональными интуитивными представлениями о поведении. Следуя духу этого утверждения, Кунда и Нисбетт попросили профессиональных психологов, участвовавших в симпозиуме, посвященном статистическим аспектам человеческого суждения, ответить на те же самые вопросы, что и студенты колледжа, оценки которых представлены на рис. 5.1. Некоторых из этих профессиональных психологов можно было бы охарактеризовать как исследователей в области теории личности, но в большинстве своем это были социальные психологи и ученые, занимающиеся экспериментальной психологией.

Обследование совокупности профессионалов дало, в сущности, результаты, аналогичные отраженным на рис. 5.1, — с единственным исключением. Профессиональные психологи как группа понимали, что личностные черты не являются очень уж надежным средством предсказания поведения. (Возможно, виной этому было постоянное напоминание, поскольку все то время, пока они заполняли вопросники, в одном из первых рядов аудитории основательно восседал Уолтер Мишел собственной персоной!) Как бы там ни было, оценки согласованности поведения, данные психологами, оказались ниже, чем аналогичные оценки, данные испытуемыми из числа обычных людей. Тем не менее психологи тоже серьезно переоценили вероятность проявления подобной согласованности между двумя ситуациями. Более того, подобно обычным испытуемым, они тоже не проявили должного понимания того, до какой степени увеличение числа наблюдений повышает согласованность оценок. В итоге они недооценили степень согласованности, которая должна была бы проявиться в сопоставлении двух серий из 20 ситуаций, и выглядели в результате не лучше, чем обычные испытуемые (с точки зрения как знаний жизни, так и познаний в математике).]

Будучи рассмотренными изолированно, вышеприведенные данные могут попросту отражать трудности, возникающие у испытуемых в связи с применяемой системой измерений, либо проблемы, связанные с непривычностью задачи по формированию гипотетических оценок поведения воображаемых людей. Имеется, однако, ряд дополнительных свидетельств, говорящих об ином.

Во-первых, необходимо отметить, что оценки испытуемыми согласованности поведения при измерении способностей соответствовали полученным эмпирически данным гораздо больше, чем их же оценки согласованности поведения при измерении черт личности. Данная испытуемыми оценка вероятности сохранения индивидуальных рангов в ходе двух тестов на правописание и двух баскетбольных матчей была очень близка к вероятности, зафиксированной для тех же самых событий в действительности. И хотя они существенно недооценили вероятность сохранения рангов, полученных на основании средних показателей по двадцати тестам, в ходе двадцати последующих испытаний они тем не менее поняли, что агрегированные показатели дают картину большей согласованности, чем единичные.

Таким образом, то, что люди явно переоценивают ожидаемую согласованность поведения, забывая при этом о преимуществах агрегированных показателей перед единичными, относится лишь к поведению, отражающему личностные черты, но не способности. Склонность игнорировать преимущества агрегирования представляется особенно важной, поскольку означает на практике, что люди дают уверенные предсказания личностных черт, исходя из небольшого объема данных, не имея при этом мотивации предварительно расширить круг имеющейся информации. Что же касается способностей, то здесь люди, наоборот, проявляют склонность запрашивать сведения о сравнительно большом количестве действий, прежде чем вынести уверенное суждение.

Кунда и Нисбетт утверждали, что люди более точны в своей оценке согласованности проявлений способностей по нескольким причинам. Во-первых, способности людей проявляются обычно в строго определенных ситуациях, для которых характерна высокая повторяемость. Во-вторых, поведение, отражающее способности, сравнительно легко поддается четкому числовому или словесному «кодированию». В-третьих, оценка подобного поведения зачастую дается в числовой форме, что значительно облегчает применение закона больших чисел, увеличивая тем самым степень осознания преимуществ агрегирования.

Сопоставим

теперь все это с двусмысленностью, характерной для социального поведения. Дружелюбие, проявленное Джо в аудитории, не может быть «закодировано» в виде показателей по той же измерительной шкале, что и дружелюбие Джейн. Проблему представляет даже то, какую единицу измерения использовать для отсчета по этой шкале. Какова наиболее приемлемая единица измерения дружелюбия? Количество улыбок в минуту? Количество позитивных энергетических флюидов на одну встречу?

Недавнее исследование, проведенное Брендоном, Лоуренсом, Гриффином и Россом (Brandon, Lawrence, Griffin & Ross, 1990) предоставило новое подтверждение тому факту, что люди ожидают от «личностного» поведения такого уровня согласованности и предсказуемости, что это просто не вяжется с наилучшими исследовательскими данными, имеющимися в настоящее время. Это справедливо даже тогда, когда испытуемые предсказывают поведение не только гипотетически описанных людей, но и людей, которых предлагают для этой цели сами.

Брендон и его коллеги сначала попросили своих испытуемых назвать кого-нибудь, кто, по их представлению, мог бы проявить высокую степень дружелюбия или застенчивости. Затем они попросили испытуемых угадать, какой процентный ранг в отношении дружелюбия или застенчивости будет присвоен этому человеку при сравнении с другими людьми, а также оценить распределения дальнейших реакций этого человека в ситуациях, где проявляются данные черты личности.

Наиболее важным открытием исследователей стало то, что испытуемые с большой готовностью предрекали проявление названными ими людьми очень высокой степени дружелюбия или застенчивости в любой из предложенных ситуаций. Они считали также, что названные ими люди будут вести себя явно застенчиво или явно дружелюбно гораздо чаще, чем типичным, или «средним», образом. Иными словами, сделанные ими предсказания были бы разумными и уместными тогда и только тогда, когда согласованность поведения в различных ситуациях характеризовалась бы коэффициентом корреляции не в районе 0,10 (о чем свидетельствуют объективные эмпирические исследования) и даже не сравнительно более высокими коэффициентами (на которых настаивают критики подобных исследований), а корреляцией, очень близкой к единице.

Обыденный диспозиционизм и фундаментальная ошибка атрибуции

Несмотря на свою убедительность, данные исследований, касающиеся обыденных воззрений на кросс-ситуативную согласованность поведения, получены еще очень недавно и нуждаются в дальнейшем критическом рассмотрении. Однако факты, говорящие о склонности людей объяснять поведение наличием личностных диспозиций, а не влиянием ситуационных факторов, а также строить при этом суждения о характеристиках действующих в ситуациях людей, вместо того чтобы размышлять о характеристиках самих ситуаций, далеко не так новы, как может показаться. Здесь представляется уместным обратиться к литературе по этому вопросу, включая новейшие и неопубликованные данные, свидетельствующие о том, что исповедуемые людьми теории личности согласуются лишь с наиболее рудиментарными и устаревшими направлениями социальной психологии.

Далее мы покажем, что люди: (1) выводят заключения о диспозициях из поведения, явно порожденного ситуацией, (2) не замечают существенно важных факторов ситуационного контекста и (3) делают чрезмерно уверенные предсказания при наличии небольшого объема информации, касающейся черт личности.

Выведение диспозиций из поведения, порождаемого ситуацией

Неспособность принять в расчет вынужденный характер поведения. Классической работой, показавшей, что обычные люди не проявляют должной чувствительности к ситуационным ограничениям, стало исследование, предпринятое Джонсом и Харрисом (Jones & Harris, 1967). По иронии судьбы исследователи первоначально намеревались продемонстрировать, что испытуемые все-таки могут адекватно воспользоваться информацией о ситуационных ограничениях в целях формирования умозаключения. Джонс и Харрис предлагали своим студентам ознакомиться с сочинениями или прослушать запись высказываний, принадлежавших, как утверждалось, их товарищам — таким же студентам, как они. Испытуемым сообщалось, что коммуникатору была поставлена задача отстаивать определенную точку зрения. Говорилось, например, что эссе принадлежит студенту факультета политических наук, получившему задание написать сочинение в защиту режима Кастро на Кубе, либо что записанная на пленку речь произнесена одним из участников дебатов, от которого требовалось нападать на предложение легализовать марихуану.