Человек и ситуация. Уроки социальной психологии
Шрифт:
Кунда и Нисбетт требовали от своих испытуемых вероятностных оценок того же рода, что и те, которые они пытались получить в отношении кросс-ситуативной согласованности поведения. Иными словами, одну группу испытуемых просили определить в процентном исчислении, в течение какого времени практикант Корпуса Мира, получивший в результате собеседования с психологом более высокий балл, чем другой практикант, проявит себя лучше и в роли организатора работы по месту жительства. Другой группе испытуемых было дано задание определить (в процентном исчислении), в течение какого времени некий будущий студент колледжа, получивший на вступительном интервью более высокий балл, чем его товарищ, будет иметь более высокий СБУ в процессе учебы.
Необходимо заметить, что реальные коэффициенты достоверности интервью были в любом
Для читателя наверняка будет облегчением узнать, что результаты, подобные академической успеваемости, все-таки могут быть предсказаны с определенной степенью достоверности, уровень которой будет, естественно, выше, чем тот, которого можно добиться, основываясь на впечатлениях интервьюера. Однако для этого необходимо опираться на совокупность данных о поведении или о его результатах, действительно имеющих отношение к предсказываемому показателю. Представляется не менее важным, чтобы эти данные были достаточно обширными и разнообразными. Например, балл успеваемости студента колледжа можно предсказать на основании его школьной успеваемости с достоверностью в диапазоне от 0,30 до 0,45. (Обращаясь к рис. 5.2, необходимо заметить, что испытуемые недооценивают достоверность СБУ, полученного в старших классах школы, как средства предсказания балла успеваемости в колледже.) Даже в случае с организатором Корпуса Мира, где мы имеем дело с предсказанием успешности, связанной с чертами личности, существуют некоторые надежные инструменты прогнозирования, включая среднее значение оценок, присвоенных рекомендательным письмам людей, хорошо знающих кандидата. Например, полученный в одном из подобных исследований коэффициент достоверности (Stein) 1966) составил 0,35.
Рис. 5.2. Воспринимаемая и действительная предсказуемость успеха работы индивида в Корпусе Мира и среднего балла успеваемости в университете, основанная на интервью и на высокоагрегированных показателях (Kunda & Nisbett, 1986).
Важно отметить разницу, существующую между интервью и рекомендательным письмом с точки зрения психометрии. Рекомендательное письмо обычно бывает основано на несоизмеримо (зачастую в сотни и тысячи раз) большем объеме информации, чем интервью. Таким образом, с чисто психометрической точки зрения, благодаря агрегированию информация, доступная автору рекомендательного письма, может представлять гораздо большую ценность для прогнозирования, чем данные, доступные интервьюеру. (Кроме того, всегда существует возможность расширить информационную базу, как это делал Штейн, путем опроса множества «рекомендателей» и агрегирования данных об их суждениях.)
Можно порассуждать об издержках использования обладающих невысокой достоверностью данных интервью в наших решениях — таких, например, как решение о приеме (или неприеме) на работу того или иного кандидата (Hunter & Hunter, 1984). Эти издержки возрастают обратно пропорционально достоверности интервью и прямо пропорционально достоверности иных, конкурирующих методов оценки. Таким образом, можно сказать, что большинство организаций, полагающихся при отборе кандидатов на интервью, платят за это дважды: в первый раз, когда берут на себя труд беседовать с кандидатами, и гораздо дороже, когда используют данные интервью для отбора сотрудников.
Когда информация о диспозициях бывает
Из рассмотренного выше следует, что иногда знание о личностных диспозициях людей дает эффект, прямо противоположный ожидаемому. Теперь мы можем рассмотреть случаи, когда обыденная житейская мудрость оказывается справедливой, по крайней мере в общих чертах.
Ранее мы уже намекали на то, что есть один случай, когда информация об индивидуальных различиях может оказаться неоценимой. Речь идет о случае, когда у нас имеется информация о базовой частоте поведения данного конкретного индивида в конкретной ситуации. Так, ваше предположение о том, что Джек будет много болтать сегодня за обедом, основанное на том, что он всегда так поступал (базовая частота!), скорее всего окажется точным. Как и предположение о том, что ваша жена будет, как обычно, сокрушаться по поводу предстоящей вечеринки, где люди топчутся на месте, поглощая спиртное и беспрерывно болтая. На самом деле очень может быть, что обыденная убежденность в практической полезности знания о чертах личности зиждется отчасти на обобщении опыта успешных предсказаний, основанных на фактах подобной стабильности поведения в одних и тех же повторяющихся ситуациях (выше мы называли ее надежностью).
Однако даже кросс-ситуативные предсказания, в которых участвуют ситуации, относящиеся к разным типам, могут быть по-настоящему полезными. В предыдущей главе мы разобрали некоторые особые обстоятельства, в которых предсказания, исходящие из черт личности, могут иметь неплохие шансы оказаться точными. Эти обстоятельства включают в себя следующие варианты: 1) случай, когда предсказания основываются на широкой и разнообразной совокупности прошлых наблюдений и нацелены не на единичные будущие действия и результаты поведения, а на усредненные для длительного периода; 2) случай, когда предсказание нацелено на относительную вероятность экстремальных результатов или событий, а поведение людей, к которым оно относится, в прошлом было экстремальным по сравнению с поведением других; 3) случай, когда предсказания учитывают базовую частоту для совокупности индивидов, особенно если эта частота является экстремальной, и то ситуационное давление, которое она отражает, нельзя безнаказанно игнорировать.
Итак, при наличии действительных индивидуальных различий в поведении, иными словами при наличии существенной дисперсии реакций в пределах выборки, информация о чертах личности может послужить предсказанию поведения даже в новых ситуациях, в которых поведение прогнозируемого субъекта наблюдателю не известно. Однако теория гласит, что для того, чтобы подобный прогноз имел хоть какие-то шансы быть правильным, надо очень хорошо знать субъекта и предсказывать его поведение на длительный период в будущем либо поведение, которое мы предсказываем, должно быть экстремальным.
Как мы уже убедились, обычные люди не принимают в расчет подобных ограничений. Они полагают, что могут предсказывать поведение самых разных и едва знакомых им людей даже в единичных и новых ситуациях.
Истоки обыденного диспозиционизма
Почему же люди могут настолько глубоко заблуждаться в своих основополагающих суждениях о причинах поведения? Почему они предпочитают основывать свои объяснения и предсказания на описании личностных черт, обладающих, с точки зрения поставленной задачи, незначительным прогностическим потенциалом либо не обладающих им вовсе? Как они могут быть в то же время столь невосприимчивы к влиянию мощных ситуационных факторов и информации об индивидуальных различиях, обладающих реальной прогностической ценностью — таких, как способности и репутация?
Оставшуюся часть данной главы мы посвятим анализу истоков наивного диспозиционизма, ведущего к тому, что люди переоценивают предсказуемость поведения окружающих. В главе 6 мы рассмотрим факторы, снижающие издержки обыденного диспозиционизма и вероятности появления порождаемых им ошибок.
Восприятие и диспозиционистская тенденциозность
Предпочитаемое нами объяснение связано с фундаментальными процессами восприятия и обязано своим происхождением Курту Левину, хотя впервые оно было ясно сформулировано Фрицем Хайдером (Fritz Heider).