Человек рождается дважды. Книга 2
Шрифт:
— О чём разговор? Давай сюда, — Юра развязал рюкзак и сложил всё вместе со своими вещами. — Не застрянем, так доставлю.
— Пожалуйста! — Фомин Ещё раз извинился и вышел.
— Юра, чего приходил Фомин? — спросила из своей комнаты Татьяна. Она тоже встала и собиралась пойти проводить колонну. — Ты подожди, пойдём вместе. Партком возложил ответственность за этот рейс на комитет комсомола.
— Какие-то посылки… Да ты не ходи. Без тебя не уедем, что ли?
— Ну как же. Поручено.
Татьяна ждала Юру на кухне. Вместе вышли на улицу.
Краснов встретил их у проходной.
— Тебе поручено такое серьёзное дело, а ты…
— Ну проспал, Михаил Степанович.
— Какое ты имеешь право спать, когда дорог каждый час? Ладно, простим. Водители ждут. Счастливого пути, Юра. Верю, что грузы доставишь в целости.
— Можете не сомневаться. — Юра вскочил на подножку первой машины.
Краснов махнул рукой. Машины тронулись.
…Прошло несколько дней. Машины благополучно добрались до ключа Дюрас-Юрага. Обратным рейсом двинулись по залитой водой колее. Палило солнце. Хлынувшее в тайгу тепло журчащими ключами устремилось к руслу Колымы. Снег сразу осел, и синие пятна воды выступили у берегов.
В кабине было душно, Юра перебрался в кузов. Бросив на ворох сена тулуп, лёг. Им овладело чувство благодатного покоя. Груз был доставлен, и колонна благополучно приближалась к Сеймчану. А там дождаться вечера и за ночь проскочить до Усть-Среднекана.
Мимо проплывали заросшие лесом острова. С почерневших берегов взлетали похожие на снежные комки куропатки и, описав кривую, падали в кустарник. Их громкий хохот доносился с обоих берегов. Где-то на острове горланили кедровки, журчали ручейки. На берегу показалась юрта. Было решено до вечера отдыхать здесь.
Машины поставили в ряд. Водители полезли в кузова, закрылись тулупами и сразу затихли. Юра забрал посылку и пошёл на берег. У юрты стоял высокий человек в форме водника, с выбритым до синевы лицом и с трубкой в зубах. Он назвался замполитом Урмузовым. Колосов обрадовался и тут же вручил Ему посылку, спросив, где можно разыскать директора совхоза Сарапулова.
— Он у себя в конторе. Впрочем, вас там ждёт один товарищ из Нижне-Колымска, Фамилия Его Николаев.
— Колька? Не может быть? — воскликнул Юра и так растерялся, что даже не спросил, как он тут оказался. А когда пришла эта мысль, Урмузов торопливо уходил к избушке в конце посёлка.
Николаева Юра застал в кабинете Сарапулова. Коля сидел в углу и что-то рассказывал.
— Колька! Ты?
— Юрка? — Николаев вскочил. Друзья обнялись.
— Какими судьбами?
— В отпуск на Большую землю. До Сеймчана на собаках, а дальше жду оказии.
— А борода! Да какая рыжая! Ну, как ты там? В каких чинах?
— Звание у меня одно — радист-полярник. Другого и не хочу, — с гордостью заявил Коля, разглаживая бороду. — Три недели в дороге, и ни разу не разделся. Эх, в баньку бы!
— Довезу до Среднекана, там уж попаришься. Помнишь, сами строили. Собирайся,
Сарапулов отложил пакеты и поднялся.
— Захвати до Оротукана моего замполита. Собирался сам, да ожидаю с Зырянки начальство. Мы ведь подчинены речникам. На Утинке зимуют два парохода. Их надо подготовить к навигации. Лёд там обрубить и Ещё что-то. Думаешь, я знаю, — махнул он рукой. — По части телег, сбруи я Ещё понимаю.
— Но товарищ Урмузов, кажется, моряк. Вид у него настоящего капитана, — заметил Юра.
— Как работник вроде бы неплохой, а вот как моряк — не скажу, — вздохнул Сарапулов. — Мне-то он не особо подчинён. Ехал осенью на Зырянку в распорЯжение политчасти, да захватила зима. Ну, было у него предписание: в случае задержки использовать до открытия навигации в совхозе как замполита. А вот вчера поскандалили. Ты Его пристрой там в кабину, а то он жалуется на головную боль.
— Пожалуйста, заберём. Только на комфорт никаких гарантий. Распутица, весна. Может быть, придётся и потрудиться, — Юра показал потрескавшиеся от воды руки. — Так что прошу предупредить.
Днём выехать не удалось. Снег развезло, лёд размяк и рассыпался под колёсами машин, а по дороге бежала настоящая река. Колонна смогла выйти только ночью.
Ломая тонкую корку льда, грузовики ползли почти по сплошной воде. Брызги попадали на раскалённые моторы, и струи пара наползали на кузова. И тогда чернели только квадраты кабин, как рубки подводных лодок.
Дорога доживала последние часы. Выглянуло солнце. С обмёрзших кузовов потекла капель. Машины постоянно останавливались и буксовали. Водители выскакивали из кабин, подталкивали плечами, подсовывали под колёса жерди и так проезжали по одному. После обеда зачернели воронки промоин. Грузовики сцепили тросами, двигались с открытыми дверками.
Колосов Ехал на передней машине и постоянно заглядывал под колёса, наблюдая, как всплывали хрустальные палочки разрушающегося льда. Он вымок, как и все, но не замечал холода.
Только один Урмузов безразлично смотрел, как прибывает вода.
Юра так и не понял, в какую секунду под колёсами рухнул лёд. Машина подпрыгнула и, ударившись крылом об обочину дороги, вздрогнула и заглохла.
Прохоров нажал на сигнал. Выскочил на лёд.
— Кажется, закуривай! — ахнул он и опустился на мокрый снег.
Колонна, перекликаясь тревожными гудками, остановилась. Вылез и Колосов. Водители молча заглядывали в тёмное пятно пролома под передком автомобиля. В наступившей тишине слышалось, как всплывшие льдинки постукивали о крыло.
Николаев принёс шест и прощупал пролом. Он оказался только под передними колёсами. Тогда Николаев попробовал глубину и не достал дна. Водители отодвинулись от машины.
Грузовик Едва держался. Только тронь — разрушится лёд, и всё. Ждать ночи, вода размоет пролом? Чёрт знает, что делать? — раздумывал Юра.