Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь
Шрифт:
Из этих кусочков складывается Брюс Беннер — ученый, супергерой, защитник, хороший человек, заколдованный принц. И альтер-эго Мистера Зеленого.
***
Волны облизывают камушки на берегу, пенистые барашки греются на их отполированных боках. Вперед-назад, вперед-назад… Солнечные лучи отражаются в прозрачной воде, которая, чем дальше от берега, тем становится темнее, пока не превращается в горизонт. Над Атлантическим океаном кричат чайки, пролетая низко, потом ныряя в воду, добывая себе еду. Волны спешат к носкам её кед и отходят: вперед-назад, вперед-назад. Алиса подползает ближе к кромке воды, та окрашивает тряпичную обувь в темные цвета, кончики пальцев промокают. Кроме шума воды, ветра, чаек и далекого-далекого города здесь нет никаких звуков. Возможно, это и хорошо, но её раздражает, она не привыкла к тишине, для неё это сигнал к опасности.
Брюс очень мягкий человек. Дело даже не в характере, он внешне очень мягкий. Алисе нравятся его рубашки — широкие, хлопковые, разношенные и очень мягкие. Ей нравятся его кудрявые волосы, в них было приятно зарывать онемевшие от многочасовой стрельбы пальцы, хотя тот потом ворчал, что ему приходится постоянно отмывать себя от грязи и запекшийся крови дважды. Сейчас так уже не сделать, Брюс может и разрешит, но смотреть будет недоуменно, даже если поймет. Он выглядит как пуховое одеялко, в него хочется завернуться и спать. Смешное определение для человека, который превращается в зеленую громадину. На самом деле это все влияние Мистера Зеленого и сказок Френа — в них он рисовал доктора Беннера то колдуном в плюшевой мантии, то учителем принцессы, который никогда не был строгим, то придворным лекарем, чьи микстуры и таблетки были замешаны на сладком сиропе. Поэтому Брюс очень мягкий, и тем страшнее знать, какая ярость разрывает его постоянно.
Алиса берет в руки плоский камень, размахивается и бросает. Он тут же тонет. Тогда она встает на ноги и делает ещё одну попытку. Теперь камень прыгает по воде положенные ему несколько раз и тонет. Хорошо, поверхностное натяжение, инерция и прочие физические величины. Сейчас ей не хочется быть умной всезнайкой, которая если не может дать ответ, то внимательно изучает вопрос и отвечает. Сейчас нужно понять, что она делает не так. «Предварительный отчет отделения №… полиции Нью-Йорка». В памяти всплывают белые листы с серыми строчками сухого канцелярского языка. Ничего существенного и нового Ал в отчете не обнаружила. Странно было, что его доставили прямо в Башню, но Стив высказал идею, что этому поспособствовал генерал Росс. Хорошо, запишем это на отдельный стикер и прикрепим на воображаемую стену.
Итак, кто-то врывается в правительственное научное учреждение и крадет сотрудника. При этом никаких следов разрушения в коридоре («…разнёс лабораторию и прилегающий коридор буквально по камням…», — сказал Росс, но коридор был цел и пуст. Мелкое несовпадение и еще одни стикер в пользу его подозрительного поведения), никаких сигналов в службу безопасности, никаких проблем на пропускном пункте. Зато погром в — предположительно — кабинете мисс Росс. Можно предположить, что предполагаемый похититель надел лабораторный халат (в фильмах всегда так маскируются) и спокойно прошел по коридору, а в само здание он попал по поддельному пропуску. Последнее тоже подозрительно, потому что система пропусков там строжайшая. В отчете сказано о проверке журналов, куда записывают всех «гостей» и всех данных по «гостевым» пропускам. В тот день никто чужой не заходил. Возможно ли, что у похитителя был сообщник из персонала или даже из охраны? В любом случае, это не важно, потому что мы знаем, что Бетти похитили не из лабораторий, а из дома. Мы знаем, что это инсценировка. Конечно, остаются вопросы о похитителе. Кто он такой, почему Росс уверен, что это не человек? Хлопанье крыльев, следы когтей, чешуйки на полу, исследование которых не дало ни одного совпадения с существующими рептилиями. Поздний вечер, небольшой штат работников, остающихся на ночь или задержавшихся. Так, нет, назад, о подозрительных звуках сообщил только охранник, остальные же ничего не слышали. От поста охраны до места происшествия можно дойти за десять минут пешком и пять, если подняться на лифте. Можно ли зайти, разнести кабинет в щепки и спокойно выйти, пока охранник поднимается по лестнице? Обычный человек так не сможет, только если бросить бомбу или соорудить мини-торнадо огромной мощностью на несколько секунд. Но ведь «хлопанье крыльев»! Алиса серьезно подозревает, что их кто-то очень тонко разыгрывает. И очень жестоко, если учесть, кто замешан в этом розыгрыше.
Что
Ал со злости бросает в воду еще один камень. Тот делает уже четыре касания воды и с всплеском тонет. Но вслед за ним летит еще один, делает шесть или семь касаний и тонет далеко от кромки воды. Девушка вздрагивает и поворачивается в сторону внезапного броска. Рядом с ней стоит молодой человек, обычный парень в потертых брюках и рубашке с длинными рукавами. Ветер треплет его светлые короткие волосы, а солнце золотит смуглую кожу.
— Мисс, это дело не требует такой ярости, — насмешливо говорит он, подбрасывая на ладони круглый камешек. — Суть этой игры не в том, чтобы выплеснуть свои эмоции все и сразу, а в том, чтобы разделить их на части, как камень дробит свое падение в воду. В конце, когда он опускается на одно, вы должны успокоиться и понять, что вас так тревожит и что с этим делать.
Девушка хмыкнула и наклонила голову к плечу, заинтересовавшись объяснением.
— По-вашему, мои камешки делают так мало касаний, потому что я не могу раздробить свою злость?
— Именно, — молодой человек подбросил камень вертикально, поймал и одним плавным слитым движением послал его в горизонтальный полет. В тишине раздались веселые «плюх-плюх!» и один большой «бульк!». — Я встретил красивую девушку на берегу океана, её волосы, будто пламя, похищенное у богов Прометеем для людей. Это русалка, что вышла на берег за очередной грешной душой, коих много на дне океана? И вот я смотрю на неё некоторое время и боюсь подойти. Моя проблема это страх, — он улыбнулся и поднял еще один камешек, погладил его, очищая от песка. — Итак, если я осмелюсь подойти, то, что я ей скажу, а что она ответит? Примет меня или оттолкнет? Я думаю, что у неё кто-то есть. Но ведь она здесь одна. Она ждет кого-то? Если бы я был этим кем-то, то никогда бы не заставил ждать. И тем более, не оставил бы эту красавицу одну в таком уединенном и романтичном месте. Я бы вообще никогда не оставлял её одну, — парень подошел ближе, и теперь они почти соприкасались локтями.
Шутер замерла и нахмурилась, её совершенно не нравилось то, что он говорил. Это звучало слишком… слащаво, на такие слова повелась бы старшеклассница, ревущая над глупыми романтическими комедиями. С другой стороны, сама Ал была как раз в том самом возрасте, когда это делают, и в том самом состоянии. Она сама в эту минуту лила слезы о своей несчастной любви. Хотя, почему же несчастной? Все еще можно исправить, еще есть хорошие шансы, что Клинт останется с ней. Нет, он останется с ней, потому что они любят друг друга и им хорошо вместе. Ал мысленно похвалила себя, невпопад улыбаясь неожиданному собеседнику.
Правда, незнакомец принял её улыбку на свой счет.
— Меня зовут Браян, — улыбнулся он в ответ, глядя на неё сквозь короткие ресницы, которые казалось, отсутствовали совсем, до того они были светлы.
— Алиса, — она сжала губы. Стало совсем неловко, разговор с незнакомым человеком в таком месте… Боже, можно подумать, что между ними что-то есть! А если кто-то увидит? Если кто-то скажет Клинту? Чёрт, поругалась с любимым и теперь ищет успокоения в случайных встречных?
Просто на будущее, Ал, книжки в мягких обложках с полуобнаженными атлетами и дамами в платьях с голыми плечами – зло.
— Понимаете, Браян, — она отошла на пару шагов, засунула руки в карманы джинс и перекатилась с носка на пятку, — дело в том, что людям иногда нужно побыть в одиночестве и побросать камешки просто так, чтобы поднять уровень воды в Мировом океане.
— Но ведь вдвоем бросать камешки куда интереснее, разве нет?
— Нет, — отрезала Шутер, поднимая плед. — Мне пора идти, простите…
Да, действительно, идти. Слишком уж подозрительным был этот Браян.
***
– Ну что?
— Нет, она крепче, чем я думал.