Чемодан с миллионом
Шрифт:
– Значит, еще встретите, – сказала Лина с воодушевлением.
Она приятно улыбнулась. Ее улыбка напомнила мне светлую улыбку ее матери.
– У вас-то как дела? – ненавязчиво спросил я. – Само собой, не имею в виду постигнувшее вас несчастье в связи со смертью Оксаны Вениаминовны.
– Нормально! – отмахнулась Лина. – С редкими переменами от слишком плохого до чересчур отвратительного…
– Что так?
– Ерунда. Вам это ни к чему…
Я понимающе покачал головой.
– Ты, дядя Миша, как-то странно на меня смотришь, – подметила Лина, отказавшись от субординации
– Ну вот, наконец-то! Мы с тобой снова перешли на «ты»… Как в старые добрые времена. Опять назвала меня дядей…
– Если не ошибаюсь, ты первый окликнул меня по отчеству… – лаконично подметила она.
– А как же иначе? Ты теперь не та пигалица, которую я знал раньше. Ты очень сильно изменилась. Повзрослела…
Лина глубоко вздохнула, многозначительно посмотрела на меня и огорченно добавила:
– Стала жирной, бесформенной толстушкой…
– Глупости! – возразил я. – Полнокровная девушка с приятной внешностью. Я бы даже сказал, что очень симпатичная…
– Сексапильная…
Я повел бровями.
– В таком случае, – проговорил я, – обворожительно сексуальная. Наверное, от поклонников нет отбоя?
– Как и у тебя, дядя Миша… Кандидатур много, но ни одной подходящей.
– В нашем городе вполне достаточно кавалеров, – сказал я, машинально подумав о Скрипаче, но благоразумно промолчал.
– Для меня все мужчины на одно лицо! – ответила Лина.
Она изобразила некое подобие улыбки, которая в этот раз у нее явно не получилась.
– А как дома? – машинально спросил я.
– Нормально.
– Как отец?
Лина посмотрела на меня отчужденным взглядом.
– Ты же видел его на похоронах… – нахмурившись, сказала она.
– Да, да… Ты права, Линочка! Виктор Петрович все такой же, в меру упитанный мужчина…
– Перестал следить за своей внешностью. Отпустил пивной животик… – с некоторой неприязнью в голосе подметила она.
Я снова покачал головой. Уловив на себе ее недобрый взгляд, вдруг понял, что совершенно напрасно вышел из такси. Лина уже действительно была не той девушкой, которую я знал раньше. Дело даже не в том, что она изменилась внешне и причем далеко не в лучшую сторону. Дело в том, что теперь она была совершенно чужой. Хотя Лина откровенно не выказывала свою неприязнь, я все-таки понял, что между нами больше не было ничего общего. Еще я понял, что нам абсолютно не о чем разговаривать. Мы, конечно, мило беседовали между собой, но в глубине души каждый из нас был друг другу абсолютно безразличен и даже неприятен. Меня так и подмывало задать вопросы, касающиеся ее дружбы со Скрипачом; о ее поездке к супермаркету в компании Полкана и Рябого; о Вере Владимировне Полищук, которую видел в домашнем халате Оксаны Вениаминовны…
Более внимательно присмотревшись к Лине, я так и не решился коснуться этой неприятной темы.
«Зачем? – подумал я. – Такие вопросы все равно останутся без ответа!»
– Извини, дядя Миша, мне пора… – нарушив ход моих мыслей, произнесла она. – Надеюсь, мы еще встретимся? Поболтаем…
Лина улыбнулась как-то неестественно, почти натянуто, и торопливо перешла на другую сторону улицы.
– До свидания! –
«Возможно, в другой раз мы действительно о чем-нибудь поговорим, – подумал я. – Мне очень интересно знать, каким образом ты стала любовницей местного бандита. И вообще, у меня еще очень и очень много всяких вопросов, дорогая моя «Мальвиночка»…»
Я последний раз посмотрел ей вслед и горько вздохнул. Постояв пару минут в нерешительности, я вошел в ближайшую палатку, торгующую свежим холодным пивом.
– Вам какое? – спросила пожилая женщина голосом запрограммированного робота.
– Мне без разницы…
– Мне тем более!
Я подал сторублевую купюру.
– Что-нибудь на эту сумму, – отрешенно попросил я.
– К пиву могу предложить орешки «Арахис»…
– Замечательно! Меня это устраивает.
– Присядьте за столик, я принесу…
– Будьте так любезны…
Я выбрал самый дальний столик в затемненном углу палатки.
«Зачем ее останавливал? – подумал я. – Чего добился? Надеялся, что раскроет передо мной душу и вывернет ее наизнанку? Держи карман шире! Не нужно было выходить из такси…»
Я вспомнил ее блуждающий взгляд. Лина смотрела мне в глаза, но все равно меня не замечала. Ее мысли были где-то далеко, совсем в ином месте.
– Ах, Оксаночка, Оксаночка… Несчастная моя девочка! – вполголоса произнес я. – Кажется, что еще совсем недавно заходил к тебе в гости. Ты, как всегда, была очаровательной и жизнерадостной женщиной. Даже признавался тебе в любви…
Я ухмыльнулся, с удивлением заметив, что начал разговаривать сам с собой. Машинально оглядевшись по сторонам и убедившись, что меня никто не слышал, впал в глубокую задумчивость. Я вспомнил тот памятный вечер, когда последний раз был у Оксаны в квартире.
– Очень сильно тебя люблю! – с дрожью в голосе признался я. – Страстно, безумно и преданно…
Я не рассчитывал на ее ответные чувства, но и скрывать свое отношение к Оксане тоже не хотел.
– Ты о чем? – нахмурившись, спросила она.
– Я люблю тебя! – настойчиво повторил я.
– Перестань! Мы с тобой только друзья. Всегда были ими и навсегда ими останемся.
– Кто бы спорил, – с сожалением ответил я. – Просто хочу, чтобы ты знала о моих чувствах.
Оксана нахмурилась. Ей не нравилось, когда я начинал говорить на подобную тему, причем в столь откровенной форме.
– Я это знаю. И что дальше? – недовольно сказала она.
– Кроме тебя, у меня никого нет. Мне никто не нужен…
– Ерунда! Бред сивой кобылы. По-моему, ты просто боишься ответственности.
– Почему так думаешь?
Я искренне изумился.
– Одному жить гораздо проще. Сам себе хозяин. Куда захотел, туда и пошел.
– Неправда! На тебе я бы мог жениться хоть сейчас. Я готов последовать за тобой хоть на край света. Готов выполнить любую твою просьбу. Любое желание… Пусть даже самое несуразное…
– Вот и сделай то, о чем я тебя прошу. Давно прошу! Умоляю…
Она насупилась и сдвинула брови.
– Если не хочешь, чтобы мы с тобой всерьез повздорили, – продолжила Оксана, – то не приставай ко мне с глупыми признаниями.